Записки разведчика

– Надо немедленно послать кого-нибудь в Хойники, — сказал Ковпак.

– Но кого? — озабоченно отозвался Вершигора. — Можно было бы послать Карповну, но ее может выдать тот же Гусар Иозеф.

– Карповна не подойдет. Поищите другого…

В Хойники мог пойти человек, которого там никто не знал. И тут-то Вершигора вспомнил о девушке Вале. Она к нам пришла во время рейда от Князь-озера по областям Белоруссии и Украины. Из Харьковской области она была немцами насильно увезена в Германию. Работала там на заводе. Здоровье ее было подорвано. Девушка решила во что бы то ни стало бежать с каторги. Это ей удалось. Пробираясь на восток, она встретилась с польскими патриотами из польской рабочей партии, которые снабдили ее документами. В документах указывалось, что она по состоянию здоровья отпущена на родину. Худая, как щепка, бледная, с коротко остриженными волосами, она походила на долговязого подростка.

За полтора-два месяца пребывания в отряде Валя поправилась, приобрела человеческий вид, даже на щеках сквозь бледность пробился легкий румянец. Девушка уже несколько раз обращалась к Вершигоре с просьбой поручить ей какое-либо задание. На все ее просьбы Вершигора неизменно отвечал:

– Да куда тебе! Ты еще ходить не в состоянии.

Теперь Вершигора сам предложил Вале сходить в Хойники. Девушка дала согласие. Пошла, а через несколько дней возвратилась и рассказала о героической гибели Гриши.

1 мая на улицах города было людно. Полицейские шныряли по домам и под угрозами заставляли народ выходить на улицу. Видно, немцы что-то замышляли. Ведь в прошлом году в этот день на улицах запрещалось собираться вместе больше двух человек. Недоуменные старики и женщины толкались возле домов, не отпуская от себя детей. Среди них затерялась и наша Валя.

Вдруг по толпе легким ветерком прокатился шорох: «Ведут, ведут»… Стало тихо-тихо. Люди поднимались на носочки и вытягивали шеи, всматриваясь в ту сторону, откуда доносился ритм шагов марширующих солдат.

– Какой молоденький, сердешный, — скорбно проговорила старушка, которая стояла в первых рядах, и кончиком платка смахнула набежавшую слезу.

Почуяв недоброе, Валя осторожно протиснулась вперед.

Вдоль улицы с обеих сторон впереди жителей стояли полицейские. На проезжей части улицы образовался коридор, по которому вели Гришу Пархоменко. Впереди шел гитлеровский офицер с двумя солдатами, за ним Гриша со связанными за спиной руками. Процессию замыкал взвод солдат словаков.

Видимо, гитлеровцы согнали людей, чтобы на их глазах расстрелять партизана, показать этим самым, что и тех, кто помогает партизанам, ждет такая же участь. Но события обернулись не в их пользу.

Пархоменко понимал, что это его последняя встреча с советскими людьми. Он шел бодрый, даже нашел в себе силы воли, чтобы улыбаться.

Гриша вдруг остановился и закричал звонким голосом:

– Товарищи! Не вешайте головы! Скоро фашистам капут. Беритесь за оружие, помогайте Красной Армии и партизанам…

Подбежавшие гитлеровцы не давали ему говорить. Они толкали пленного прикладами, стараясь побыстрее провести к месту казни. Офицер нервничал, что-то кричал и вертел пистолетом перед самым носом разведчика.

Пархоменко не обращал внимания ни на солдат, ни на офицера. Он бросал в народ короткие фразы, призывая их к борьбе с врагом.

– Мне показалось, что Гриша меня заметил, когда закричал: «Передайте товарищам, что я до конца был верен присяге, честно выполнил свой долг перед Родиной!» – рассказывала сквозь слезы Валя. - Я чуть не крикнула, что передам, но в это время услыхала строгий голос: «Спокойно, дочка». Рядом со мною стоял старик и крепко сжимал мой локоть…

Немецкий офицер что-то закричал, и полицейские, как псы, кинулись прикладами разгонять людей, которые внимательно слушали партизана. Получилась неразбериха. Толпа хлынула в разные стороны. Часть жителей, а с ними и Валя, оказались на кладбище. То, что увидела там девушка, потрясло ее до глубины души.

Гитлеровский офицер, видимо, понимал, что его затея запугать народ провалилась. Он спешил покончить с пленным.

Пархоменко остановили возле ямы. Тут же выстроился взвод словаков. Наспех прочитали приказ о расстреле. Послышалась команда, солдаты вскинули винтовки.

– Товарищи, прощайте! — во весь голос выкрикнул Пархоменко.

Раздался залп. По толпе пронесся стон. Но… Гриша стоял у ямы невредимый.

Немецкий офицер кинулся к словацким солдатам, угрожая пистолетом.

– Бей фашистов, бей швабов! — крикнул Пархоменко и устремился к офицеру.

Гитлеровец выстрелил раз, второй, и Гриша упал. Тогда озверевший фашист подскочил к мертвому партизану и в упор расстрелял целую обойму… Словаки стояли безучастные.

„МОКРЫЙ МЕШОК"