Записки разведчика

Гитлеровцы прекратили стрельбу, столпились возле тел погибших наших товарищей, шумели и продолжали запускать ракеты. Они, видимо, считали, что мы утонули в реке. Фашисты сами себя освещали ракетами. Этим воспользовался Костя. Он выдернул чеку, секунду помедлил, затем бросил гранату вниз. Взрыв произошел, едва граната коснулась земли. Послышались стоны и дикие крики.

– Теперь бежим, — предложил я.

Побежали. Минут через пять перед нами выросла темная стена леса. Вошли в него. Потянуло сыростью и затхлостью. Чутье подсказывало, что лес большой. Надо уйти подальше от Днестра.

Я шел и все думал о погибших товарищах. В который раз вспоминалась дневка перед Днестром и сон Лиды. Сердце ее вещало несчастье. Я далек от предрассудков, но случай с Лидой потряс меня до глубины души… Мы даже не могли похоронить своих боевых товарищей…

Утро застало нас в глухом лесу. Начал накрапывать дождь. Наше мрачное настроение дополнялось плаксивой погодой… По деревьям определили страны света и взяли направление на север. Несколько часов шли, не встречая ни дорог, ни жилья. Наконец увидели одинокую хату. Прежде чем подойти, обследовали лес вокруг. Подстерегли, когда вышел хозяин, и позвали его.

К нам смело подошел коренастый мужчина лет сорока.

– Добрый день, — сказал он и коснулся правой рукой козырька фуражки.

Мужчина оказался лесником. От него узнали, что от Днестра мы отошли всего десять километров. Если отсюда пойти на восток, то в километре будет река Серет, а еще километров через тридцать – Збруч…

– За Збручем дорог не знаю, бо не був там, — сказал лесник.

– Немцы в ближайших селах есть? — спросил Костя.

– В вёсках нема. Есть в Залещиках, Борщеве и Чорткове, — ответил он.

Лесник рассказал, что два дня назад группа партизан под видом полицейских на подводах проехала через Днестр по мосту. Немцы в Залещиках опомнились, но было поздно. После этого всех полицейских из районов в срочном порядке увели к Днестру, взяли под охрану мосты и броды. Всех, кто без документов, задерживают.

Этот рассказ пролил свет на неудачу, которая постигла нас на переправе.

Лесник накормил нас и помог переправиться через Серет.

До Збруча пришлось перенести еще одну беспокойную дневку. Наступал рассвет, а мы оказались в чистом поле. Решили укрыться в огородах. Село еще спало, когда мы забрались в высокую коноплю. Это был небольшой участок шагов тридцать длиной и столько же шириной. Рядом с конопляником – родник. Из этого родника мы напились и наполнили фляги. В коноплю входили осторожно, не сломали ни единого стебля. И только в середине пришлось примять, чтобы удобно было лежать.

Первое дежурство выпало на мою долю. Однако случилось так, что никому не пришлось спать. Наступило утро. Из села доносился людской говор. Слов нельзя было разобрать. Но вот к роднику прибежали дети. Их голоса были отчетливо слышны. Хотя и скудны были мои познания в немецком языке, все же я понял, что дети разговаривают по-немецки.

– Немецкая колония, — догадался Костя.

Это не радовало. В украинских селах можно было поесть и расспросить дорогу перед выходом. В немецких колониях эта возможность исключалась. Немцы сразу же донесут в полицию. Кроме того, многие из них имеют оружие для самообороны.

Перед обедом в село приехали мотоциклисты, а через некоторое время прогудели автомашины. Послышались удары колокола. Дети убежали от родника… Улицы загудели, как пчелиный улей. Слышались аплодисменты. Видимо, в селе проводили митинг.

Мы не могли понять, о чем идет речь. Считали, что немцы разыскивают именно нас. Постепенно шум утихал. Народ расходился по домам.

– Теперь можно отдохнуть, — с облегчением сказал Костя.

Но отдохнуть не пришлось. Послышались мужские голоса и звяканье оружия. По тропке, у самой кромки конопляника, шли два гитлеровца: один с пулеметом, второй с винтовкой и коробкой из-под пулеметных лент. Затаив дыхание, мы следили за фашистами, ждали, когда они пройдут мимо нас.

Немцы уселись возле родника. К ним пришли еще трое. Они разговаривали, курили, а затем загремели консервными банками. Опустошив содержимое, банки забросили в коноплю, чуть не угодив в нас. Несколько раз они по надобности входили в коноплю, и тогда наши нервы напрягались до предела. Мы готовы были открыть огонь в любое мгновение. Как на зло, мне страшно хотелось курить, но я опасался, что нас могут обнаружить по дыму. Хуже того, меня мучил кашель. Дважды я не удержался и тихо кашлянул. Немцы затихли… Потом разразились громким смехом. Не заметили…

Так мы лежали весь день. Только с заходом солнца гитлеровцы ушли в село. Слышно было, как они садились в машины, а затем уехали. И лишь после этого мы выбрались из своего убежища и направились к Збручу. Переправились вброд через Збруч, вышли на бугристые просторы Каменец-Подольской области и почувствовали себя, как дома.

Стоял погожий август. С полей убирали хлеба. На токах возвышались скирды нового урожая. Гудели молотилки. По дорогам пылили машины, увозя зерно на железнодорожные станции. Там его грузили в эшелоны и отправляли в Германию.