Записки реаниматолога

Вот и сегодня я пришел с суточного. Ночью поступил дедушка, уже далеко за семьдесят. Ишемический инсульт, поражение распространилось на ствол мозга. Но он в оглушении и все понимает, правильно отвечает на вопросы, он понимает, что уходит, и мы понимаем. Ему бы сделать это в своей койке, держась за руку дочери. Но родные посчитали иначе, решили, что на больничной койке ему будет лучше. И он поступает в наше отделение, завертелась реанимационная машина: уколы, пробы крови из пальца, вены, артерии и не раз, постановка желудочного зонда, кормление через него. Он все понимает, родных лиц нет, он медленно угасает, скоро ему светит искусственное дыхание. Потом начнет отказывать сердце, поставят центральный катетер, начнут вводить вещества похожие на адреналин. У нас нет прав на эфтаназию, нам нельзя в этом направлении думать. Мы будем тянуть до последнего, до пролежней, пневмонии, бесконечных уколов, заборов анализов. Я б не хотел себе такого конца.

С другой стороны — как родным знать, что это все, что лучше ему будет дома? Иногда, действительно, сложно сделать выбор…

Ну причем здесь дети?

Меня сложно удивить пьяным человеком, хотя, конечно, выкрутасов от них насмотрелся всяческих. Выход из алкогольной комы не всегда плавный, бывает, чудят ребята, и самые интересные случаи я описываю в своих записках.

Но когда поступил пятилетний малыш в глубокой алкогольной коме, это было странно, а еще более странно, когда оказалось, что ребенок принял отраву не случайно.

Как потом выяснилось, женщина, мама малыша, обнаружив недостаток алкоголя в своей крови, решила сгонять на соседнюю улицу к бабке за дешевым самогоном, добряче сдобренным таблетками димедрола. Дома остался вечно голодный малыш и любящий дедушка.

— Деда, я кушать хочу! — канючил худющий, в грязном одеянии, с торчащей из носа зеленой козюлькой, мальчик.

— Отстань! — отмахнулся от него старик, — Ты с утра хлеба натрескался, вона какую харю наел, — потрепал за щеку, пьяно щурясь, любимый дедушка. — На закусь глаз не клади, это наше!

— Ну де-еда-а-а! — заплакал ребенок.

— У-у-у, достал спиногрыз! Пусть тебя твоя гулящая мамка кормит! На вот, глотни! — откупорил старик бутылку шипящего напитка. — Успокойся уже! — мальчик с жадностью стал глотать приятный апельсиновый фреш на алкогольной основе. — Ну ну, все, хватит! — с силой вырвал приятный напиток. — Ишь заглотыш растет, — погладил шершавой рукой, пьяный старик, — наша кровь!

Вернувшись, мамаша обнаружила спящим на полу своего сына:

— Витя, иди на кровать, чего разлегся на полу то? — толкнула своего сына, носком сапога, но тот не шевелился, толкнула сильнее, мальчика неестественно развернуло на спину, в полуоткрытых глазах, было что-то странное.

Благо, что мамаша догадалась вызвать скорую помощь, неизвестно, чем бы все закончилось, мог бы ведь и захлебнуться рвотными массами. Мы провели дезинтоксикационную терапию, и через два часа мальчик начал просыпаться, к вечеру мы его перевели в детское отделение.

Потерял ампулу — суши сухари

Как-то вечером за чашкой реального чая медсестра вспомнила наркотическую историю:

— Уже лет восемь прошло с той поры, так я Машке до сих пор вспоминаю, у-у-у, ненавижу ее за это!!!

А дело было по весне, я тогда еще санитарила. Пять утра, надо умывать-подмывать-перестилать больных. Выходит из наркотической бледная Мария, губа трясется:

— Девочки, я десять ампул кетамина просохатила!!!

— Да это ж тянет на сбыт в особо крупных размеров, лет десять дадут, — невольно сострил дежурный врач.

Та еще больше побледнела.

— Юль, ты уже из наркотической выносила мусор?

— Ну! — осторожно ответила я.

— Юлечка, ну пожалуйста, пожалуйста!!! Сходи на помоечку найди эти ампулы!!! Юлечка, милая, возьми с собой Настену, сходите, заберите пакетик, ну пожалуйста-а-а!!! — умоляющим тоном просила Мария.

Настя аж поперхнулась чаем, от такой просьбы.

Пошли мы к кагатым (железным мусорным бакам), а там уже вывалили мусор все остальные отделения…

— Капец, там и помои, и мешки с бутылочками, очистками, тряпками, пропитанными мочой, а нашего все не было и не было… Пришлось целиком залезть в эти ящики.

Светает. Седьмой час утра, люди уже начинают идти на работу, меня увидел хирург. Заулыбался, блин, так стыдно было… Битых два часа мы изучали отходы человеческого производства. Тут из окна вылез дежурный врач:

— Юлька, вылезай!!! Машка, дура, попутала цифры вместо 45 ампул в остатке, написала 55!!!

Как я эту Машку на тот момент возненавидела, ох, как мне хотелось ей хорошего пендаля дать, до сих пор вспоминаю ей.

Я тогда тоже припомнил, как сам шарился в мусорном контейнере, вызывая недовольство у бичей, радость у наших пациентов и здоровый смех у коллег.