Записки реаниматолога

Для удобства установки катетера головной конец кровати мы немного опустили, голову разогнули и повернули в противоположную от меня сторону и то, что я увидел, заставило онеметь от удивления и ужаса. Было очень странно, что никто до этого не обратил на это внимания. Мне уже потом сказали, что видели, но не придали значения — следы были слишком бледные. Хотя в нашем деле любая мелочь очень значительна. Плохо то, что выяснением мы занялись посреди ночи, уже когда мальчишка погибал. Возможно, время было упущено.

То, что я увидел, заставило меня отложить установку центрального катетера (стояли периферические вены). Кажется, мы нашли причину произошедшего, и это нужно было подтвердить сейчас. На шее мы увидели длинную начиная от уха до уха красную, весьма похожую на странгуляционную борозду.

В это сложно было поверить, у меня закрадывалась мысль, что это не так, но единственное, что говорило о другой причине, то, что впереди она прерывалась.

Это страшно, но многое сообщало о том, что дитя душили. Вся клиника заболевания укладывалась в эту идею (судороги, кома, нарушение дыхания, отек головного мозга). Я позвонил в полицию и сообщил о страшной находке. Мы сделали рентген шеи, все в норме. Травматолог развел руками, что — похоже, но не очень уверен. Я тоже надеялся, что это слишком чудовищно, чтобы быть правдой.

Приехал полицейский с судмедэкспертом. Сделали замеры, сфотографировали. Сказали, что исключить нельзя, но светлый промежуток вселяет сомнения в попытке убийства.

Полицейские, переговорив с мамой, в три ночи снова вернулись. Вместе мы проводили исследования свертывающей системы — в норме, щипали, следы не оставались просто так. Мы действовали как адвокаты этой семьи, пытаясь найти другую причину следа. Мы прикладывали свои вязки при фиксации трубки, но наши вязки так не проходят. Потом нам подсказали, что такой след может оставить надувная подушка в самолете. Но и ее отсекли.

Полчетвертого ночи дитя стал двигать руками и ногами, сопротивляться дыхательному аппарату. Это было чудо, мне казалось, что все кончено, но молодой организм упрямый, малыш хотел жить несмотря ни на что. И это, несомненно, радовало.

Та ночь была для меня длинной, казалось, прошла целая вечность. К моей пятиминутке малыш стабилизировался. Я так и держал его на искусственной вентиляции, но явной опасности для его жизни уже не было. Хотя в нашем деле, как вы уже поняли — зарекаться не стоит.

В тот же день малыша перевели в областную больницу. Где его благополучно отлучили от ИВЛа, и к вечеру он уже самостоятельно кушал его любимый супчик, сваренный его мамой.

Что же с ним случилось? Точно установить так и не удалось. А тот злополучный след оставила ногтями сама мама, когда ловила его на водяных горках в Турции, вот такое стечение обстоятельств…

Окончательный диагноз звучал так — энцефалитическая реакция. Имеет ли место быть такому диагнозу — видимо имеет. В Википедии такие случаи с детьми случались. Логично спросить — а на что такая реакция? Не знаю. Понимаю ваше разочарование, но мавра мы так и не нашли, хотя делали и токсикологическую экспертизу, которая ничего не дала. Но это лучше, чем то, о чем мы подумали. Хорошая, красивая семья, очень хочется надеяться, что больше они не будут переживать подобное.

Обещание

Проводил анестезию у молодого парня с варикоцеле. Эпидуральная анестезия на игле, без катетера. Ввел местный анестетик. Подействовало. Однако, на верхних краях раны защипало. Неприятно, конечно. Решил дать ему поспать. Давление чуть снизилось, выбор пал на микродозы кетамина и сибазона. Фактически он и не спал, разговаривал, но боли не чувствовал. Операция прошла быстро и без проблем.

Пациету накладывают повязку, парень смотрит на меня, улыбается пьяной улыбкой:

— Доооктор, вас как зоовууут?

— Я не представился? Владимир Владимирович.

— А фамилиия?

— Шпинев.

— Шпинееев, — протянул парень, как пробуя на вкус. Хирургические сестры захихикали. Парень завис на минуту, я уже отвернулся. — Шпинееев!

— А?

— Шпинев, — уже тверже, — я тебе коньяк принесу!

— Бггг, — по операционной пронесся ржачь веселых сестер.

Суицид