Записки репортера

– Уйти-то то я уйду, все мы в этом мире гости. Но я же не ушел еще! Что ж вы при живом президенте себе позволяете?

– И что теперь делать?

– Знаете что? Идите-ка вы по домам.

Все уходят…

Нет, так нельзя, нехорошо как-то. Надо заранее все продумать.

Я думаю, что Никита Михалков может помочь своему другу при помощи другого своего друга – Патриарха всея Руси. Можно ж договориться, чтоб ВВП венчали на царство. В «Новостях» об этом сообщат просто и буднично, парой строчек, без помпы и без шума. И тогда ВВП выполнит все свои обещания: он не президент, не премьер, а занятие себе нашел.

А Конституция? Так в ней про царя ничего не написано. Никаких нарушений. Патриарх представляет церковь, которая, слава Богу, отделена от государства, венчание на царство – вещь сугубо духовная, не государственная.

Попробуйте себе представить кандидатов в президенты, которые не зайдут к царю за советом. Не получается? У меня тоже…

Противоречия между наличием монарха и демократией нету никакого, посмотрите хоть на Англию с Японией или там Нидерланды, Норвегию… Осматривая эти страны, я часто ловил себя на мысли, что, может, я прирожденный монархист. Вот оно, решение! Не могу себя назвать другом Путина, не могу также блажить на тему: «Без него Россия пропадет!!!» Я просто пытаюсь придумать сценарий, который позволит соблюсти приличия. Так-то мы понимаем, что уйти никто не уйдет никуда. И не отдаст руль охраннику Жириновского.

Перед тем как обнародовать свою идею, я зашел к соавтору (книга «Ящик водки») и товарищу по работе (журнал «Медведь») Альфреду Коху – так, перекинуться парой слов. Он выслушал изложенные доводы и предложил мне назначить Путина не царем (это все-таки должность), а императором – что ближе к понятию «аятолла». Кох мне сообщил:

– Вполне бывают императоры при республике. Это Древний Рим, начиная с Августа, это Франция при Наполеоне и, наконец, США при Буше-младшем.

Ну вот видите, как все удачно складывается…

А тут совершенно случайно и кино вышло в прокат про конец Смутного времени («1612»). Которое кончается учреждением новой династии. Все как по писаному…

PS

Но всегда кто-то испортит настоение…

Вчера вспомнил, что первым, кто потребовал от Путина остаться, был Проханов. Я пошел и к нему перекинуться парой слов, а заодно выпить винца. Причем забавно, что он пил белое, а я, напротив, красное. Это все накануне октябрьских, заметьте…

И вот мне что рассказал Александр Андреич, вот он чем испортил мое благостное настроение:

– Началась великая октябрьская путинская революция! Путинские репрессии неизбежны. Сейчас в стране та же ситуация, что была в конце Гражданской войны, накануне процесса против промпартии. После выборов пройдет грандиозная чистка…

Причем он это излагал в таком духе, что вот оно, счастье, не за горами.

Товарищ Проханов! При всей к тебе симпатии, все же типун тебе на язык. Не императорское это дело – чистки проводить.

Вечность и мышиная возня

8 ноября2007 г.,19:53

Вот, прилетел из Одессы. Вся местная экзотика типа Дюка, Екатерины и Бени Крика вам, безусловно, известна, и я не буду вас ею утомлять. Хотя на истории с памятником Екатерине Второй можно коротко остановиться. Памятник ей, убранный в свое время большевиками, возвращен на место, опять восторжествовала справедливость, через 87 лет, – лучше поздно, чем никогда. Возле памятника первое время протестовали казачки, но теперь они пропали, остались одни менты. Которые не мешают подойти к монументу поближе и изучить надписи. Из них следует, что Новороссийский край был завоеван российской короной, а вовсе не правительством Ющенко, и всем от этого немножко неловко. Казаки, желая памятник вслед за большевикам упразднить, проявляли просто революционную твердость. А потом им, как и большевикам в свое время, надоело валять дурака и они занялись повседневными делами.

Ранее на месте Екатерины – во время ее вынужденного отсутствия – стоял памятник потемкинцам. Я по простоте душевной всегда думал, что речь идет о графе Потемкине и его соратниках, но, к стыду моему, оказалось, что увековечены были революционные матросы с известного броненосца. Так вот этот невыразительный монумент перенесен ближе к спуску им. Жанны Лябурб, французской революционерки. На самом же деле памятником восставшим вполне могла бы служить многофигурная композиция «Лаокоон и его сыновья», стоящая у археологического музея. Змеи, которые терзают благородных джентльменов, – чем не художественный образ червей из известного мяса, обусловившего знаменитый бунт?