Записки революционера. Полная версия

В январе 1874 года полиция захватила нашу главную цитадель на Выборгской, служившую нам для пропаганды среди ткачей. Некоторые из наших лучших пропагандистов исчезли за таинственными воротами Третьего отделения. Наш кружок поредел. Собраться на общую сходку становилось все труднее. Мы напрягали все усилия, чтобы образовать новые кружки из молодежи, которая могла бы продолжать дело, когда нас арестуют. Чайковский был тогда на юге. Мы убедили или попросту заставили Сергея и Дмитрия уехать из Петербурга. Нас оставалось тогда в Петербурге не больше пяти-шести человек, чтобы продолжать дело нашего кружка. Я же намеревался, как только сделаю доклад Географическому обществу о начатой работе, отправиться на юг, чтобы там создать род земельной лиги – нечто вроде той организации, которая достигла таких грозных размеров в Ирландии в конце семидесятых годов.

Два месяца прошло сравнительно спокойно, но вдруг в середине марта мы узнали, что почти весь кружок заводских рабочих арестован и вместе с ним бывший студент Низовкин, к несчастью, пользовавшийся их доверием.

Мы были уверены, что Низовкин, выгораживая себя, выдаст все, что ему известно. Кроме Дмитрия и Сергея он знал основателя кружка Сердюкова и меня, и мы предвидели, что на допросах он, вероятно, назовет наши настоящие имена. Через несколько дней забрали двух ткачей, крайне ненадежных парней, замотавших даже деньги своих товарищей. Они знали меня под именем Бородина. Эти двое, наверное, должны были направить полицию на след Бородина, одетого по-крестьянски и говорившего на сходках ткачей. Таким образом в одну неделю забрали всех наличных членов нашего кружка, кроме Сердюкова и меня.

Нам не оставалось ничего другого, как только бежать из Петербурга, но именно этого мы не хотели. На наших руках была громадная организация как внутри России, так и за границей для печатания там наших изданий и ввоза контрабандою. Как оставить, не найдя заместителей, всю нашу сеть кружков и колоний в сорока губерниях, которую мы с таким трудом создали в эти годы и с которыми мы вели правильную переписку? Как, наконец, оставить наши рабочие кружки в Петербурге и наши четыре различных центра для пропаганды среди столичных рабочих? Как бросить все это, прежде чем мы найдем людей, которые поддержат наши сношения и переписку?

Мы с Сердюковым решили принять в наш кружок двух новых членов и передать им все дела. Каждый вечер мы встречались в различных частях города и усердно работали. Имен и адресов мы никогда не записывали. Зашифрованы у нас были и сложены в безопасном месте только адреса по перевозке книг. Поэтому нам нужно было, чтобы новые члены заучили сотни адресов и десяток шифров. Мы до тех пор повторяли их нашим новым товарищам, покуда они не зазубрили их. Каждый вечер мы да вали им наглядный урок по карте Европейской России, останавливаясь в особенности на западной границе, где жили получавшие переправленные контрабандой книги, и на поволжских губерниях, где находилось большинство наших поселений. Затем, конечно переодевшись, мы водили наших новых товарищей знакомить их с рабочими в разных частях города.

Самое лучшее в таком случае было бы исчезнуть из своей квартиры и появиться в новом месте под чужим именем и с чужим паспортом. Сердюков оставил свою квартиру, но так как у него не было паспорта, то он скрывался у знакомых. Я должен был бы сделать то же самое, но странное обстоятельство задержало меня. Я только что кончил записку о ледниковых отложениях в Финляндии и в России, которую должен был прочесть на общем собрании в Географическом обществе. Приглашения были уже разосланы, но вышло так, что в назначенный день должно было состояться соединенное заседание двух геологических обществ Петербурга, и геологи просили Географическое общество отложить на неделю мой доклад. Было известно, что я выскажу несколько мыслей о распространении ледникового покрова до Средней России, а наши геологи, кроме моего друга и учителя Фридриха Шмидта, считали это предположение слишком смелым и хотели основательно разобрать его. Приходилось, таким образом, остаться еще на неделю.

Между тем таинственные незнакомцы бродили вокруг моего дома и заходили ко мне под различными фантастическими предлогами. Один из них предлагал купить лес в моем тамбовском имении, которое лежало в безлесной степи. К моему удивлению, я увидал на моей улице, на Малой Морской, одного из упомянутых выше арестованных ткачей. Таким образом, я мог убедиться, что за моим домом следят. Между тем я должен был держаться так, как будто не произошло ничего необыкновенного, потому что в следующую пятницу мне предстояло читать доклад в Географическом обществе.