Записки «Русского Азиата». Русские в Туркестане и в постсоветской России

Окончив обзор местности Кызыл-Джар, отряд П. Семёнова спустился к Иссык-Кулю, к красивой бухте, куда впадала река Кызыл-су. Погода стояла жаркая, и все кинулись купаться. Бухта поразила путешественников обилием рыбы. Огромные сазаны плескались на поверхности в зарослях водных растений. Казаки шашками рубили рыбу, так что через два часа этот импровизированный способ ловли дал 11 пудов рыбы, из которой была сварена уха на весь отряд, а часть рыбы засолили.

Затем путешествие продолжилось. Восемнадцатого июня, во время подъема в горы по долине Шаты, Петр Семёнов увидел, что два проводника, ехавшие впереди, вдруг резко повернули назад, предупреждая об опасности. Семёнов, напротив, пришпорил коня и с 15 казаками поскакал навстречу и вскоре ворвался в сарыбагышевскую «барымту», преследовавшую проводников. Противников было человек тридцать. Они тут же соскочили с коней и легли на землю. Таким образом, совершенно неожиданно, у него оказались пленные. Петр Семёнов объявил, что не имеет против них враждебных намерений, отпускает их с условием, что впредь они не пойдут на «барымту» против бугунцев. Двух заложников он оставил у себя, пообещав отпустить их на обратном пути.

Двадцатого июня отряд вернулся в аул Буранбая, который приготовил радушную встречу. Он вновь вернулся к теме принятия его в русское подданство со всем племенем и его владениями, куда входила восточная половина бассейна озера Иссык-Куль, все северное подгорье Тянь-Шаня до восточных снегов Небесного хребта с вершиной Хан-Тенгри, которая была одной из главных целей экспедиции 1857 года. Вторая просьба Буранбая состояла в том, чтобы Петр Семёнов обратился с письменной просьбой к Умбет-алы вернуть всех пленниц его семейства. Петр Петрович немедленно написал письмо и отправил его с двумя отпущенными заложниками. Забегая вперед, следует отметить, что Умбет-алы возвратил пленниц в распоряжение Петра Семёнова и тот вернул их Буранбаю.

Через три дня подготовка экспедиции к Хан-Тенгри была закончена. В ее состав входили 6 проводников и казаки при 70 свежих лошадях и 10 верблюдах. Двадцать четвертого июля экспедиция вышла из аула Буранбая и к вечеру достигли аула знатного бугунца Балдысана. Балдысан оказал очень радушный прием. По своей природе он был киргизским сибаритом. Миролюбивый, он ценил спокойствие и не принимал участия в кровавой распре бугунцев с сарыбагышами. Наклонности его были артистические. Он страстно любил музыку и среди киргизов считался самым лучшим музыкантом, отлично играл на комузе, охотно слушал песни народных сказителей и импровизаторов, иногда проводя за этим занятием целые ночи.

С особенным удовольствием, в честь путешественника, Балдысан играл на комузе. Кроме того, он пригласил сказителей былин, которые, по словам Петра Семёнова, очень монотонно декламировали под комуз. От себя добавлю, что Петр Семёнов, наверняка первым из европейцев слушал монологи из ставшего позднее широко известным эпоса «Манас». Именно в такой манере, с разной степенью интонации в голосе в зависимости от сюжета, «манасчи» исполняют это произведение, отрывки из которого я с детства слышал по радио, телевидению и на концертах. Затем импровизаторы пели для него песни, в которых, по свидетельству переводчиков из казаков, прославляли поездки Петра Семёнова на побережье Иссык-Куля и к истокам Нарына, заставившие сарыбагышей бежать с земель бугунцев.

Двадцать шестого июня экспедиция продолжила путь по реке Кок-Джар и достигла вершины горного прохода. Пётр Семёнов был поражен неожиданным зрелищем. Прямо на юге перед ним возвышался самый величественный из когда-либо виденных им горных хребтов. Вся горная группа Тенгри-Тага («Хребет духов») была видна на всем своем величественном протяжении. Он весь, сверху донизу, состоял из снежных исполинов, которых было не менее тридцати. Небо было совершенно безоблачно, и только на Хан-Тенгри («Царь духов») заметна была небольшая тучка, легким венцом окружавшая ослепительную в своей белизне горную пирамиду немного ниже ее вершины.

Внизу, у подошвы хребта, протекала река Сары-Джаз. К удивлению Петра Семёнова она брала свое начало не на южной (китайской), а на северной (киргизской) стороне Тянь-Шаня, а затем, обогнув Тенгри-Таг, прорывалась через Тянь-Шань и выходила на южную сторону в китайский Туркестан (Кашгарию). Так что в принципе, для предотвращения обмеления Иссык-Куля, часть стока реки Сары-Джаз можно перенаправить в озеро.