Записки «Русского Азиата». Русские в Туркестане и в постсоветской России

С некоторых пор, накопив бельё для стирки, Лариса стала приезжать к своей тёте - то есть к нам, для стирки белья в дефицитной, на тот момент стиральной машине с ручным отжимом. Она приезжала вечером и оставалась ночевать. Не знаю, как случилось, но однажды, сидя на диване перед телевизором, за спиной моего двоюродного брата второклассника, наши пальцы доверительно сплелись. А поскольку Лариса спала в «моей» комнате – другого места не было, то я, с её позволения, оказался с ней в постели. До этого у меня не было опыта «про это», но с по мощью Ларисы всё образумилось. Так я стал мужчиной. Однако «красные флажки» по отношению к целомудренным девушкам это не отменило. Позднее, студентом, я никогда не злоупотреблял доверием влюблённых в меня подруг. На меня довлела ответственность за них – «а что потом?».

В Покровке Лариса окончила вечернюю школу, разошлась со своей первой любовью, а вскоре, с родителями переехала в Целиноград (в дальнейшем Астана и Нур Султан - новые столицы Казахстана). Там она окончила строительный факультет ВУЗа и работала одним из руководителей проектного института.

И конечно, в совхозе была комсомольская организация. Однажды, как по тревоге, в конце рабочего дня, собрали комсомольцев и молодежь и обратились с просьбой срочно разгрузить на пристани Покровка баржу с комбикормом. К разгрузке приступили вечером. Мы спускались в трюм баржи, вручную загружали мешки комбикормом, по трапу поднимались из трюма и выгружали содержимое в грузовики. Работая, мы подбадривали друг друга шутками, даже вспоминали строительство узкоколейки, описанное Николаем Островским в книге «Как закалялась сталь». Разгрузку закончили к утру и устали так, что едва держась на ногах. Да, мы были патриотичными и возможно наивными, да и сейчас в чем-то остались таковыми, но я об этом никогда не жалел. Возможно поэтому, в новейшее время, презираю западное пресмыкательство двуличных, меркантильных людей в верхних эшелонах власти.

Другой раз в предгорье мы заготавливали сено. Из-за крутизны склонов ни тракторная, ни автомобильная техника были неприменимы. Траву косили конными косилками, сено в валки собирали конными граблями, затем валки сена, вилами складывали на волокуши (брус с закреплёнными в отверстия ветвями) в кои были запряжены быки и подвозили сено к стогу. Там мы резко разворачивали быка на 180 градусов, и волокуша с сеном, опрокидываясь, превращалась в самосвал. Самым опытным из нас доверялось формировать стог сена. Вся тонкость была в том, чтобы «увязывать углы» - гарантия устойчивости стога, который достигал 8-10 метров в длину и 4 - 5 метров в высоту. На сенозаготовке мы проработали месяц. Жили в палатках в окружении уникальной природы с тянь-шаньскими елями, берёзами и зарослями рябины. Рядом протекали горные ручьи с хрустально чистой водой. Вскоре я освоил все навыки заготовки сена. В память об этом сохранилось несколько фотографий.

Иван Михайлович - происходил из семиреченских казаков и единственный в многодетной семье получил высшее образование – окончил Алма – Атинский Зооветеринарный институт. Как мог, помогал своим сёстрам и брату. Он никогда не повышал голоса, не употреблял нецензурную брань, но умел настоять на своем, если это было необходимо. У него было замечательное качество, мало того, что он считал своим долгом заботиться о родителях, братьях и сёстрах, так еще и объединял близких и дальних родственников. Традиционно, раз в год, он собирал в своём доме всех вместе. Эти встречи во Фрунзе сплачивали нас и оставили память на всю жизнь. К сожалению, эту традицию не поддержали следующие поколения. Родственники территориально разбросаны, разобщены и теперь даже племянники не знают друг - друга. Забвение своего рода-племени является одной из причин отсутствия этнической солидарности русских со всеми вытекающими последствиями.

Тётя - Лариса Петровна, на мой взгляд, была человеком совершенным. До глубокой старости она имела просветленное, благородное чело. Она никогда никого не осуждала, не выходила из себя, а к житейским невзгодам относилась с природным юмором. Это качество было у нее от отца - Петра Николаевича, которого я знал лично. Корни Ларисы Петровны в Самаре. По материнской линии она происходила из духовных лиц, а по отцовской — из купеческой среды, хотя отец Ларисы Петровны — Пётр Алексеевич Степницкий - был офицером царской армии. Во время гражданской войны штабс-капитаном воевал в армии Колчака. Вместе с армией отступал до Дальнего Востока. Затем раздумал перебираться за кордон, развернулся и инкогнито отправился в Киргизию к одному из родственников. Там, скрывая свое прошлое, прикинулся «шлангом», со временем обосновался во Фрунзе, работал мелким служащим.