Записки «Русского Азиата». Русские в Туркестане и в постсоветской России

В Алма-Ате у меня появилась уникальная возможность приобщиться и повысить свою театральную и музыкальную культуру. В то время по доступной цене можно было приобрести абонемент на просветительские концерты Казахского государственного симфонического оркестра. Они проходили в осеннезимний период дважды в месяц. Каждая встреча с оркестром посвящалась одному из композиторов. На сцену выходил ведущий, который рассказывал о биографии композитора и о его творчестве, об истории создания и содержания симфонического произведения, которое затем исполнял оркестр. До сих пор в памяти вечера, посвященные Чайковскому, Глинке, Мусоргскому, Моцарту, Равелю, Листу и другим композиторам.

Появилась привычка регулярно ходить в республиканский оперный театр. Билет на галерку стоил копейки, а когда в театре не было аншлага, после звонка можно было с комфортом расположиться и в партере. Помню замечательного казахского певца - баритона, народного артиста СССР Ермека Серкебаева в «Севильском цирюльнике». Позднее появился тенор, с высокой культурой исполнения, и тоже народный артист СССР Алибек Днишев. И конечно, в душе, в память о Казахстане, Алма -Ате и студенческих годах творчество Курмангазы (.1818-1889) в особенности его музыкальные произведения «Сары арка - Золотая степь» и «Ала-Тау». В моём понимании «Золотая степь» - это радость жизни, бесшабашная скачка на конях по осенней степи. «Ала-Тау» наполнено философским смыслом: бренность жизни на фоне гор, олицетворяющих вечность.

Студентом, в меру своих скромных возможностей, я начал приобретать пластинки классических произведений, заложив основу фонотеки. В общежитии прослыл меломаном. Помню, в нашу комнату влетел Борис Клаптенко и с пафосом обратился ко мне: «Ты слышал, как поет Борис Штоколов?» «Нет?» — «Послушай и запомни! Это второй Шаляпин!». Борис – высокий, крепкий парень поступил в институт сразу после службы в Морфлоте и ему, естественно, было особенно приятно, что Борис Штоколов в свое время окончил школу юнг и служил на крейсере «Киров».

Великий русский бас, народный артист СССР Борис Тимофеевич Штоколов родился 19 марта 1930 году, ушел из жизни 6 января 2005 года. Он достойно и по праву занимает место рядом с Шаляпином. Придёт время и он вернётся из нынешнего либерального небытия.

Пролетели пять лет незабываемой студенческой жизни. Тема моего диплома была неординарной, поэтому приходилось работать, руководствуясь специальной литературой и журнальными статьями. Руководителем дипломного проекта был начальник отдела одного из научно-исследовательских и проектных институтов. Дипломный проект был защищен на «отлично» и он предложил мне место в своём отделе с тем, чтобы я продолжил работу над кандидатской диссертацией. Однако от этого заманчивого предложения пришлось отказаться. В Киргизии меня ждала жена и годовалая дочь.

Увы! Мой первый ранний брак на четвёртом курсе оказался неудачным. Недаром сказано:

«Нет большей бессмыслицы, нежели плющ благоразумия на зелёных ветвях молодости».

Что касается диссертации, то «свято место пусто не бывает». Через несколько лет по приезду в Алма-Ату я навестил свой институт и на профильной кафедре встретился с молодым сотрудником Иваном Подгорным. Он сообщил, что защитил кандидатскую диссертацию по моей теме, листал мой дипломный проект.

Тогда же я поехал в Центральный парк имени Горького навестить свой студенческий дом, но меня ждало разочарование! Наше старое дореволюционной постройки общежитие исчезло. На этом месте была разбита прямоугольная цветочная клумба. Оставалось сесть на скамейку, погрустить и предаться воспоминаниям, как в стихотворении Эльдара Рязанова:

Я вспомнил подружек случайных,
Забытых товарищей лица,
И с этим ничто не сравнится!

Последний раз, теперь уже в Алматы, я побывал в 2009 году. Неделю провёл с дорогим для меня студенческим другом Лёней Кротовым. Посетил памятные места моего студенческого города. Когда я подъехал к Alma mater(мой институт), появилось желание сделать несколько снимков красивого фасада главного здания, построенного на возвышенности. Неожиданно раскрылась массивная дверь и ко мне выбежал охранник, показывая жестом, чтобы я прекратил съемку. Приблизившись, он подтвердил запрет на съёмку. Чем это было вызвано, я так и не понял. Видимо тем, что эта громадина - теперь административное здание института.