Записки счастливой прихожанки

– Детская память цепкая, – улыбнулся хозяин. – Ксения, какой у нас месяц и год на дворе?

– Май тысяча девятьсот девяносто восьмого года, – ответила Ксения.

– Вот и Слава Богу, – воскликнул дедуля, – в первых числах июня следующего, девяносто девятого, Бог даст, встретимся. Вот точную дату не назову, до десятого числа.

– Мы же не расстанемся потом никогда? – обрадовалась Ксюша.

– На все Божия воля, – улыбнулся старичок, – давай надеяться на встречу.

Потом он три раза перекрестил нас. Ксюша сложила ладони. Дедушка коснулся рук женщины, та поцеловала тыльную часть его кисти. А я совершенно неожиданно для себя поступила так же, как моя соседка по палате.

На затылок опустилась ладонь священника. В ту же секунду показалось, что в голову ударила молния. Вспыхнул ослепительно яркий свет, я ослепла, оглохла, онемела, с трудом удержалась на ногах. А когда все чувства вернулись, испытала невероятное удивление: мы с Ксюшей идем по дорожке от ворот больницы к корпусу.

– Как сюда попали? – ахнула я.

– На автобусе приехали, – тихо ответила Ксюша.

– Не помню, – прошептала я, – что со мной случилось?

– Все хорошо, – закивала спутница, – ты просто устала.

На следующий день Ксюшу увезли на операцию. Перед тем как сесть в кресло на колесиках, она обняла меня и произнесла:

– Если вдруг в уныние впадаешь, вспоминай всегда слова Отца Михаила: «Агриппина, Господь тебя любит. Много хорошего Он тебе уготовил». И Батюшка Грушеньке долгую жизнь предсказал. Поняла?

Я старательно закивала. Дедушка очень милый, глаза у него как у монаха из Почаевской Лавры, он определенно хотел поддержать больную, но моя жизнь сейчас в руках врачей. Отцу Михаилу спасибо, вот только от священника ничего не зависит.

Медсестра покатила кресло с Ксюшей по коридору, я пошла рядом. Девушка в «пижаме» затормозила у двери и строго предупредила:

– Дальше вам нельзя.

Ксюша схватила меня за руку:

– Грушенька, как выйдешь из больницы, сразу отправляйся в Храм! Непременно! Пообещай!

Пришлось закивать и бойко соврать:

– Конечно.

Церковь я посещать не собиралась. То, что Бога нет, давно всем понятно. Но Ксения сейчас нервничает, не следует волновать женщину перед сложной операцией.

– Ну все, – решительно произнесла медсестра и нажала на кнопку в стене, – хватит досвиданькиваться! Скоро встретитесь!

Большие двери открылись. Девушка начала вкатывать кресло в хирургическое отделение. Ксюша обернулась:

– Поклянись, что пойдешь в Храм!

И что оставалось делать?

Я подняла руку:

– Клянусь!

На следующий день на первую операцию увезли уже меня. Потом было второе оперативное вмешательство, третье… В свою палату я вернулась через пару недель, никого из прежних соседок там не застала. Ксению тоже не увидела и очень расстроилась, что не взяла у нее никакого контакта. Мобильные телефоны тогда были огромной и очень дорогой редкостью. Но домашние номера имелись почти у всех, а я не догадалась узнать у женщины ее координаты. И как теперь ее найти? Некоторое время Груня отчаянно ругала себя, а потом вдруг родился план. Чтобы его осуществить, следовало дождаться вечера.

Когда врачи ушли домой, а дежурный лекарь спрятался в ординаторской, я отправилась на пост и завела разговор с милой медсестрой:

– Лежу в сто седьмой палате…

– Хорошо вас знаю, – заулыбалась девушка.

– Там находилась еще Ксения, – продолжила я, – фамилию ее не знаю. Женщину оперировали за день до меня. И сейчас ее в отделении нет. Но мы не обменялись телефонами, думаю, нужные сведения есть у вас. Пожалуйста, подскажите отчество, фамилию больной. Если имеется номер телефона, то просто отлично. Коли нет, тогда адрес.

Медсестра встала:

– Попробую помочь, посидите на диване в холле.

Я устроилась около кадки с пальмой и уж в который раз начала радоваться тому, что попала в шестьдесят вторую онкобольницу. Все врачи и медсестры здесь очень хорошие специалисты, добрые люди.

Минут через пятнадцать медсестра вернулась и затараторила:

– Простите, сведений не сохранилось. Иногда документы теряются…

Чем дольше она объясняла, почему не способна выполнить просьбу, тем яснее я понимала, что произошло. И когда дежурная замолчала, тихо спросила:

– Ксюша умерла?

Медсестра опустила голову:

– Мама всегда говорит: «Настя, тебе не следует лгать». Вру неубедительно. Очень не хотела вас расстраивать. Операция у нее прошла успешно, через день спустили в палату, ничто не предвещало плохого. Больная ходила, ела с аппетитом, вечером легла спать, а утром не проснулась.

– Спасибо, – пробормотала я и поплелась по коридору.

Сначала отчаянно захотелось плакать, потом на меня рухнул водопад негодования. Отец Михаил! Милый дедушка! Ласковый старичок! Наболтал глупостей, а я почему-то поверила ему. Ксюши нет! Но старик-то ей пообещал: «В первых числах июня следующего года встретимся, больше не расстанемся». Вот врун! Тоже мне, Ванга!