Записки счастливой прихожанки

Екатерина Андреевна впала в крайнюю степень негодования:

– Ах он паразит! Ах долдон! Мерзавец! Не зная девочку, так себя повел! Святая Елисавета всем помогает! И тебя тоже непременно поддержит!

Я улыбнулась про себя: ну мне-то никто руку не протянет. В кармане десять копеек, до зарплаты три дня. Хорошо, что Аркаша ходит в садик, там мальчика покормят. А мы с собакой Снапиком поедим сечку, она вкусная, в особенности если в нее жареный лук положить. А лука-то дома и нет. Ничего, мы с песиком и так слопаем кашу. Не в первый раз.

Мы дошли до дома Екатерины Андреевны, поднялись на этаж, хозяйка открыла квартиру и обрадовалась:

– Ой, надо же, сын уже приехал. Обычно раньше восьми не возвращается со службы. Милый, иди сюда. Хочу тебя кое с кем познакомить.

А я стою на коврике у вешалки, думаю: надо уходить.

Дальше прямо как в кино: в холле появляется мужчина, который отказал Груне в работе. Он смотрит на меня, я смотрю на него, мы, конечно, друг друга узнаем. А Екатерина Андреевна радостно тараторит:

– Шла в поликлинику, упала. Лежу, встать не могу. Тут Грушенька подходит. Поднимает меня и полдня везде с незнакомой бабкой бродит. К врачу отвела, домой доставила. Сейчас заварю свой лучший чай, а вы пока познакомьтесь! Витя, не стой как соляной столб, поухаживай за Грушенькой. Кабы не она, лежать бы твоей матери на тротуаре, пока не помру.

И поковыляла в глубь квартиры.

Сын ее, глядя вслед, забормотал:

– Спасибо, раздевайтесь, сейчас… э… чаек… ну…

А я понимаю: не хочу находиться рядом с ним, даже секунду. Да у Груни язык не шевелится.

Возникает тягостная пауза.

Он опять глядит на меня, я опять смотрю на него и тут наконец-то произношу: «Простите, пожалуйста, у меня ребенок в детском саду, надо его забрать», – и уношусь прочь со скоростью испуганного таракана. Вылетела из подъезда, бегу к метро, боюсь, вдруг сынок этот за Груней погонится, думаю: «Ну, жуть какая-то. Ужас, ужас прямо, катастрофа!»

Вечером, где-то в полдесятого, раздается звонок, незнакомая женщина представилась начальником отдела кадров той организации, начальник которой назвал Груню морально неустойчивой, то бишь проституткой, и попросила: «Агриппина Аркадьевна, пожалуйста, приходите завтра, принято решение взять вас на работу».

Ставка жизненно необходима, но видеть этого Виктора каждый день невыносимо. Я спокойно ответила:

– Спасибо. Но поскольку ваш начальник сегодня во время нашего разговора сообщил, что он меня не возьмет, уже устроилась в другое место.

Бросила трубку, заплакала, думаю: «Груня, ты полная дура! Отказалась от работы. Из-за чего? Следовало нестись туда сломя голову. Забыла, сколько у тебя денег до жалкой получки? Между прочим, у Аркаши зимнего пальто нет! Следовало подумать о ребенке, а не о своей гордости».

На следующий день варю сечку на обед, раздается звонок в дверь. Времена советские, мы тогда незваных гостей не боялись, глазка во входной двери у меня не имелось. Открыла створку – и дар речи потеряла. Смотрят на меня Виктор и Екатерина Андреевна. Мать сына в бок толкнула:

– Говорила тебе, гордая она! Нет у нее работы.

И потом ко мне обратилась:

– Впустишь нас?

Я опомнилась:

– Входите.

Екатерина Андреевна вбежала в квартиру, а Виктору велела:

– А ну тащи все сюда.

И через четверть часа у меня полный холодильник продуктов, у Аркаши – набор машинок.

Еще Екатерина Андреевна сумку большую на стул поставила.

– У моей племянницы сынишка на два года твоего старше. Тут вещи, которые ему уже малы. Не побрезгуй, возьми. Ванечка ничем не болел, растет быстро, все почти не ношено.

А у меня прямо дар речи пропал. Не ношено? Да нам хоть штопано-перештопано, Аркашка почти раздетый. Стою, моргаю. Екатерина Андреевна продолжает:

– Это сейчас муж у меня генерал, на высоком посту. Замуж выходила за курсанта, помотало нас с ним по дальним гарнизонам. Судя по запаху, сечку варишь?

Я кивнула, гостья засмеялась:

– Из этой каши способна сто блюд приготовить. Значит, так: в понедельник выйдешь на работу. Все у тебя будет хорошо. На Витьку не обижайся. Он умный, отлично учился. Да без помощи покойного отца не получить ему высокой должности. Сын может глупость сказать, прости его: моя вина, залюбила мальчика. До сих пор один, никак не женится.

Мне оставалось только головой кивать. Перед тем как уйти домой, Екатерина Андреевна вдруг сказала:

– Ты неверующая, но и Господь, и Матушка Богородица, и Ангелы, и Апостолы, и все Святые людей слышат, видят и помогают нам. Но скажи, способна Святая Елисавета лично с небес сойти и Груне суп сварить?

Я засмеялась:

– Нет!

– Господь помогает людям руками других людей, – продолжила Екатерина Андреевна. – Ты не получила ставку. Хотела поехать домой, но пошла гулять. Почему?

Я пожала плечами:

– Не знаю. Словно кто-то в ухо шепнул: «Пройдись спокойно».