Записки штурмана

– Три. А сколько надо?

– Не умничай, – говорит, – пошли, покажешь. Пока шли в канцелярию простого делопроизводства, я успел щегольнуть перед флагманским химиком знанием статьи Корабельного устава про то, что «все не табельное имущество должно быть оприходовано либо немедленно удалено с корабля». Не особо слушая меня, флагхим продиктовал писарю какую-то абракадабру и попросил напечатанное отдать ему. Так же было с писарем секретного делопроизводства. В пост СПС я никого не пустил, но отпечатанный текст химик тоже забрал. Когда комиссия уже уходила, я заметил в руках у начальника канцелярии наше объявление. Он сверял почерки пишущих машинок…

Прошло четверть века. Нашего механика Дмитрия Тарасова давно нет в живых. Царство ему небесное. Я двадцать пятый год на пенсии. Но только сейчас я поведал вам эту короткую историю.

Глава 6 Деревянный якорь

Летом 1985 года наш новенький эскадренный миноносец «Осмотрительный» находился в Балтийске, главной базе Краснознаменного Балтийского флота. Командиром корабля у нас был тогда капитан 2 ранга Бражник Александр Иванович, опытный моряк, замечательный человек и отличный учитель для подчиненных.

Готовились к переходу на Дальний Восток. Стояли у 73-го причала недалеко от выхода на фарватер. С утра предстояло выйти в море на выполнение боевых упражнений. Ночью 2-ва портовых буксира приволокли какое-то судно и привязали его прямо у нас под кормой. При этом носовой швартовый конец этого «Летучего голландца» закрепили на причальный кнехт, на который был заведен наш кормовой швартовый конец. Утром выяснилось, что это старое немецкое судно, доставшееся по репарации Советскому Союзу сразу после войны. Оно давно выслужило срок эксплуатации, стояло где-то на базе отдела фондового имущества флота и готовилось отправиться на иголки. Но именно его выбрали киношники на роль печально известного немецкого лайнера «Вильгельм Густлов», которого 30 января 1945 года в результате торпедной атаки утопил командир подводной лодки С-13 знаменитый капитан 3 ранга Александр Маринеско, отправив на дно тысячи фашистов. Судно выкрасили в желтый цвет, нарисовали на форштевне свастику. На борту красовалось название лайнера.

Утром мы рассмотрели черные подпалины на надстройках от «пожаров», красочно снятых кинооператорами. Видимо, съемки закончились только вчера. С ненавистью взглянув на фашистский знак, подняли Флаг и гюйс, сыграли «Учебную тревогу». Старпом капитан 3 ранга Виктор Ничипуренко поднялся на главный командный пункт, включил трансляцию и дал команду: «Корабль экстренно к бою и походу приготовить!»

Ветерок был отжимной, но не сильный, 2–3 м/с. К концу приготовления корабля к выходу в море на наш причал прибыли швартовные команды с соседних кораблей, чтобы отдать наши концы. Ничто не предвещало никаких трудностей, но тут выяснилось: умники, которые швартовали нос «фашиста» просто набросили носовой конец на кнехт на причале, а не продели сквозь наш огон (петля на конце швартового конца), поджали нос к причалу буксиром, обтянули конец, как могли, и закрепили «восьмеркой» на кнехт на борту судна.

По окончании приготовления наш командир дал команду: «По местам стоять, со швартовов сниматься». Дополнительные швартовые концы убрали быстро. Носовой швартовый конец отдали без проблем. А кормовой-то под «немецким» концом!

Командир приказал на секундочку скинуть носовой конец «немца», быстро отдать наш кормовой и обратно накинуть носовой швартовый конец «Псевдовильгельма» на кнехт. А тем временем наш нос мало-помалу покатился влево. Как только «на секундочку» сбросили носовой швартовый конец «фашиста» и отдали наш кормовой, нос «немца» тут же тоже пошел влево под влиянием отжимного ветра. Парусность у него была не слабая. Да и был он пустой, как барабан, судя по высоко находящейся ватерлинии. На бак киношного судна выскочил, по всей видимости, единственный присутствующий на борту «моряк» в спасательном жилете и замахал руками. И тут командир по громкой связи, по верхней палубе дает команду: «На «Вильгельме», отдайте якорь!» Ответа не слышно, звук уносит ветер. Да и расстояние приличное; от крыла нашего ходового мостика до бака «фрица» больше сотни метров. Командир запрашивает:

– Ют – ГКП. Что он там отвечает?

Ответ с юта:

– Он кричит «отдать якорь не могу! Он у нас деревянный!»