Записки штурмана

Кое-как, с горем пополам, наступив на горло собственной песне, экипаж сдал-таки первую курсовую задачу. «Повседневная организация корабля» уже и нам самим не казалась такой убогой, как раньше. Нам назначили учение по приемке ракетного боезапаса. И вот на корабле «учебная тревога», я отправлен на причал с матросами убирать листья, как офицер, не имеющий никакого отношения к ракетам. (Не в море же?) И наблюдаем такую картину. На ракетную установку подают первую зенитную ракету, точнее, ее макет. Мы продолжаем мести причал. На площадке пусковой установки командир ЗРБ, у него в руках микрофон. Ракета – на пусковой. Ее надо спустить в погреб. И вдруг ракета начинает незакономерно поворачивать на пусковой, перенацеливаясь с одного направления на другое. Потом «уставилась» в палубу ракетной площадки, как будто собирается выстрелить себе в ногу. Командира ЗРБ с площадки как ветром сдуло. Потом «боевая часть» (это же макет) соскальзывает вниз и надламывается, как спичка. Я своим «дворникам» на всякий случай скомандовал: «Ложись!». Они послушно упали на бетон причала. «Ракету» сняли с пусковой, учение отменили. И нам в третий раз назначили пересдачу первой курсовой задачи.

Далее веселее. Первую задачу сдали на «хорошо». Это уже радовало. Потренировались в приемке всех видов боезапаса и с первого раза сдали вторую курсовую задачу. Наконец-то нам дали выход в море. Пока что просто выйти, развить ход и вернуться в базу. Сходили. В приподнятом настроении вернулись. Машины у нашего корабля были что надо. На заводе все сделали на совесть. Пер наш БПК – только в путь! Приняли боезапас. Сдали третью курсовую задачу с первого захода. У нас уже был экипаж, а не орава! Мы уже испытывали гордость за наш постепенно выздоравливающий корабль! На мачте уже гордо развевался вымпел, говорящий, что мы в линии, что мы МОРЯКИ, а не пассажиры на своем корабле. В Североморск хотелось быстрее. Мы с командиром моей штурманской боевой части Шумовым Николаем вовсю корректировали навигационные карты, нанося на них ПРИПЫ и НАВИМЫ (Прибрежные предупреждения и Навигационные извещения мореплавателям).

На дворе уже стоял ноябрь. Иногда шел небольшой снег. Погоды случались ветренные. Но мы уже без опаски выскакивали на полигоны на выполнение боевых упражнений. И упражнения выполняли минимум на «хорошо».

И вот, долгожданный приказ перейти в Североморск в начале – середине декабря 1979 года. Мы подобрались окончательно. В Балтийск пришел наш напарник по переходу, новенький сторожевой корабль «Задорный», только недавно построенный в калининградском заводе «Янтарь». С ним мы и должны были совершить переход, межфлотский переход из Балтийска в Североморск.

И опять на Севера

На борт прибыл старший на переходе начальник штаба бригады, в распоряжение которой мы поступали на Севере капитан 2 ранга Попов Павел Ильич. И где-то числа 7–8 декабря состоялся наш выход на переход по маршруту Балтийск-Североморск. На причале был оркестр. Снимались торжественно. То ли потому, что событие знаменательное, то ли потому, что мы достали уже местных достаточно. Играли, как водится, «Прощание славянки». Снялись со швартовов, слава богу, без приключений. Вышли, построились в кильватер друг другу и пошли. Всю юго-западную часть Балтики шли средним ходом, без приключений. А вот в Проливной зоне, в проливе Каттегат у нашего матроса начался приступ аппендицита. Наш корабельный док, Коля Вакин, соответственно, начал операцию.

Начать-то начал. Под местным наркозом. Но в процессе выяснилось, что нужен общий, так как извлечь аппендикс не удавалось так, чтобы моряк не орал, как резаный. Хотя, он и был таким. Именно резаным. Начальством было принято мудрое решение стать на якорь у мыса Скаген до выхода в Скагеррак, где начинался сильный «мордотык», северо-западный ветер до 17 м/с. Стали на якорь. У нас ощущалась лишь приличная зыбь. Чтобы осуществить общий наркоз, нужен был второй квалифицированный врач, который был только на «Задорном». Поэтому приняли решение передать врача с «Задорного» на «Гремящий». Для этого у нас завалили кормовой флагшток, на юте настелили матрацы в несколько слоев. «Задорному» была дана команда аккуратно подойти кормой к нашей корме на расстояние метра в готовности дать ход вперед. На «Задорном» начальника медслужбы облачили в спасательный жилет, обвязали поданным с нашей кормы проводником. СКР медленно приближался, то поднимаясь над нашей палубой, то опускаясь ниже уровня нашей кормы на метр-два. Когда до герба Советского Союза, красующегося на ахтерштевне «Задорного», остался всего метр, корма сторожевика слегка нависла над палубой нашего юта, а доктор все еще проявлял нерешительность. В итоге его просто сдернули, как памятник с пьедестала, и он полетел на наши матрацы.