Записки следователя Ротыгина

На прессу и общественное мнение, судя по всему, Боговский не обращал внимания, ну или делал вид, но игнорировать мнение Москвы с подмоченной репутацией и мощным прессингом со стороны областного прокурора, ему становилось все труднее. Встрепенулся и начальник областного УВД Звонарев. Ему такой серый кардинал под боком тоже не внушал особого оптимизма. Но он в свое время был многим обязан Боговскому. Не без его протекции он занял этот пост. Звонарев долго занимал нейтральную позицию. В начале это воспринималось всеми как защита мундира, и то что он старается не выносить сора из избы, но когда скандал принял угрожающие размеры, он тут же переметнулся в лагерь обличителей. Это было последней каплей. Боговский видя, как на глазах трещит по швам, и разваливается его империя, которую он столько лет создавал и лелеял, предпринял шаг на опережение. Составил разговор с сильными мира сего, что он уйдет по-тихому, а его оставят в покое. Звонарев, Киданов и Бологонский, сообразуясь наверно тем, что у каждого было рыльце в пушку, молча, санкционировали этот шаг. Он еще выторговал, что его сменит на его прежнем посту Михаил Аронович Рейншейн, его прежний зам и правая рука.

В управлении к смене начальника отдела кадров, отнеслись спокойно и даже как то буднично. Боговский уже на следующий день после отставки, был принят заместителем директора в крупную охранную фирму. Пересел в комфортабельный черный джип, пожалуй, даже лучше чем тот на котором ездил раньше, только без традиционных «мигалок». По его внешнему виду нельзя было сказать, что он сильно расстроился в связи со своим уходом. Он также на короткой ноге общался со своими бывшими подчиненными и они как прежде льстили ему, заглядывая по привычке в глаза. Наверно должно было пройти время, прежде чем им удастся свыкнуться с мыслью, что этот человек уже не их начальник. Дело в отношении Боговского возбуждать не стали, брату и племяннику вменили 226 хранение и сбыт, но то что они действовали организованной группой, доказать не удалось и им дали по шесть лет колонии общего режима. Почти в два раза больше, получила Оксана, девушка Андрея Боговского. Ее поймали с особо крупной партией наркотиков, когда она пыталась отнести сумку с героином и спрятать мамы. Могли впаять и 20, но пожалели. Жених, конечно, отказался от принадлежности к этому добру.

Под самый Новый год, спустя почти полгода после этих событий пришла к Родину одна незнакомая пожилая женщина. Дежурный по телефону не знал как ее представить. Олег попросил ее пропустить. Женщина села напротив и долго молчала. Олег чувствовал что знает ее но не мог вспомнить. Наконец она достала из объемистой сумки большой красивый джемпер ручной работы:

– Вот исполняю последнюю волю мужа Ванечки, – сказала она и безутешно заплакала.

Олег растерялся: «Что ей ответить и как поступить». Джемпер был действительно красивый, горчичного насыщенного цвета с желто-палевым воротом и такими же рукавами.

– Попейте воды. Как ваши ноги.

– Знаете. Стали лучше. А на кого теперь надеяться. Ни детей, ни мужа. Может больше двигаюсь, а это помогает.

– Последствия аварии не сказываются?

– С этой аварией очень странная история я вам скажу. В больнице, когда меня поместили, всю одежду сдали кастелянше в больничный гардероб, а когда я вышла, вернули.

Она замолчала, грустно и тоскливо глядя на угол стола.

– И что?

– Ключи в сумке были не мои.

– Не от вашей квартиры?

– От нашей, но не мои. Ванечкины.

– Они у вас разные?

– Да! Я никогда его не брала. От тамбура его ключ короче, там с усилием нужно открывать, а у меня сил нет.

– Но может, в тот раз ошиблись и все-таки взяли?

– Ну а как бы я тамбур закрыла?

– То есть, вы считаете, пока вы были в больнице, кто-то ими воспользовался?

– А что тут считать, и так понятно, и аварию подстроили, и ключи взяли, и проникли, и Ванечку на тот свет отправили, ну а когда возвращали перепутали.

– Будете подавать заявление?

– А вы будете искать?

– Я тоже отчасти повинен в смерти вашего мужа…

– Пустое это… он мне все рассказал,… вы поступили правильно… тот, кто все это затеял, не должен был остаться безнаказанным.

– Я сделал все что мог. Я попрошу сейчас дежурного, вас отвезут. Вот моя визитка. Если будет совсем худо, звоните. Не болейте. Теперь вам нельзя.

Она грустно улыбнулась:

– И вам не хворать.

Март. 2013.

Портрет для киллера

Настя стояла у окна и смотрела во двор и светлые каштановые волосы ее легонько раздувались от дуновений теплого ветра, щекотали открытые плечи, прикрытые только лямками легкого топика. Ее большие голубые глаза из-под длинных, дрожащих ресниц смотрели на мир открыто чуть восторженно и счастливо.

Второй этаж идеальное место для обзора и она так делала каждый вечер. Девушка была приезжая. Она остановилась у дяди, главного пожарника Москвы, так он себя называл. Он обещал ее матери помочь Насте с поступлением в театральное училище. Сегодня он с семьей уехал в свой загородный дом, и ей было скучно и одиноко.