Записки следователя Ротыгина

Киданова с семьей, переселили временно в другую квартиру, что предоставили городские власти. Адрес квартиры держался в тайне. Семен Петрович, немного отойдя от шока, и успокоив домашних, во второй половине дня, вернулся на работу. Внутри у него все клокотало от негодования. Возмущал цинизм и подлость, к которым прибегал Боговский и компания, осевшие в стенах областного управления внутренних дел. Переговорив с губернатором Бологонским, мэром города Дородницким, и начальником центрального УВД, он отдал распоряжение секретарю не соединять его больше ни с кем, а сам связался с Москвой. Больше часа шел разговор. Он задействовал свои многочисленные связи. Обещали помочь, но в процессе беседы пришлось ссылаться на факты и показания свидетелей по делу. Прозвучала и фамилия Иванова как главного свидетеля указывающего на причастность старшего Боговского ко всей этой криминальной истории. Только через два дня, окончательно взяв себя в руки, он позвонил Родину и извинился, что в процессе разговора, с Москвой, пребывая в во взволнованном состоянии, назвал фамилию главного свидетеля. Дело было под вечер. Родин уже собирался домой, но услышав такую весть, поднял дежурную смену и тот час направился по адресу на Столетова. Телефон Дяди Вани не отвечал. Это вселяло тревогу. Как назло еще в дороге спустило колесо. Приехали уже около шести вечера. На настойчивые звонки в дверь, они тоже не дождались ответа. Родин опросил соседей. Никто и ничего не видел и не слышал. Правда, одна информация заслуживала внимания. Мальчик лет десяти, обратил внимание, что на детской площадке недалеко от подъезда около часа назад стояла милицейская машина. Два дяденьки милиционера, вышли из подъезда и она сразу уехала.

– Вызывайте слесаря. Вскрывайте? – распорядился он уставшим голосом.

– А ордер?

– Какой там ордер? Опоздали! Задним числом если что. Понятых!

В квартире был идеальный порядок. Родин уж было обрадовался, пока не заглянул в зал. Дядя Ваня висел на крюке от люстры. Сама люстра была аккуратно уложена на диван.

– Вот и все!!! Этого и стоило ожидать. БЛИН! БЛИН! БЛИН! – закричал в бессильной ярости Родин и в отчаянии пнул по дивану. Тот глухо заурчал своими старыми пружинами.

– Олег! Прекрати!!! – остановил его Кожин, – Успокойся! Вызывай экспертов.

– Никому ничего нельзя доверить… никому… и чем выше сидят, тем меньше у них совести… ну как можно…!!!

– Ты о ком? – спросил Кожин.

– О ком, о ком?… Тебе лучше не знать, не заморачивай себе голову. Бабулька еще должна быть, – Олег, тяжело опустился на диван, … поищите.

Ребята «прошерстили» всю квартиру.

– Не видать Михалыч.

– Все хорошо поглядели?

– Да тут где спрятаться. Двушка-хрущевка!

– Ладно, ждите эксперта. Надо еще кое-что сделать.

Родин вернулся в отдел, забрал показания свидетеля, и отправился с ними к Мише Самойленко домой. Тот несказанно удивился, открыв дверь.

– Молодец! Без звонка! Вот так я люблю. По дружески. Ну проходи.

– Извини, – Родин не разуваясь, протопал сел за стол на кухне.

– Что- то случилось?

– Вот, – Олег достал из портфеля бумаги, – спрячь пока у себя.

– Добро. А что случилось. На тебе лица нет!

– Что! Что! Иванова грохнули.

– Когда?

– Да наверно час, два назад.

– Как?

– Повесили в комнате. Вот и все! Под самоубийство замаскировали,… как… спрашиваешь,…какая разница как!!! – раздраженно бросил Олег.

– Да-а-а-а дела! А что на меня-то орешь!

– Да кто орет! Ну ладно, это я конечно не со зла.

– Выпьешь?

– Я за рулем.

– Немного.

– Давай, если что у тебя машину брошу, такси закажу.

– Коньяк, виски?

– Ну что ты врешь, откуда у тебя коньяк да виски, давай, если есть водка.

– Резкий ты сегодня Олег.

– Где хваленые напитки?

– Ты что пасешься в моем секретере? Все знаешь? А на той неделе, правда, был виски. Ну, ладненько. Опа! Беленькая. «Талка», еще по старым ценам брал.

– Буржуй! Сколько ее у тебя?

– Не скажу! А то ты повадишься. Специально будешь свидетелей грохать, только бы мои запасы уничтожить.

– А жена где?

– Наталка? Сейчас придет, наверно в магазин заскочила с работы. Ты за свою не боишься?

– Да теперь уж не знаю. Завтра с Клименко разговор надо будет составить.

– Поддавливай начальство. Как сонные мухи. Разжирели. Никому мы не нужны, – сказал Самойленко, нарезая колбасу и хлеб, – только отчитываться мастера.

– Это точно, – согласился Родин поднимая рбмку, – ну вздрогнули!

– Поехали!

Легкая закуска, исчезала с катастрофической быстротой. Пришла Наташа, жена Самойленко. Достала овощные заготовки из холодильника, помидоры, огурцы и разогрела домашние котлеты.

– Ну а теперь расскажи, как они узнали про свидетеля? – спросил после второй Миша.

Олег рассказал, как было дело.

– Вот же гад! Прокурор называется! – чертыхнулся Самойленко, – кто его за язык дергал.

– Тебе по окнам постреляют, и ты может, сделаешься неадекватным, – вяло ответил Родин стрясая крошки с куртки на груди.

– Это да! Ну, проболтался, что сразу не сказал?

– Москва! Министерство. Генеральная прокуратура. Наверно не думал. Где они и где мы.