Записки средневековой домохозяйки

Меня охватила робость, и было немного страшновато, ведь мы находились в королевском дворце. Версаль, Павловский, Петергоф, Букингемский… В них я могла бы попасть, будучи на экскурсии, а тут?! Я буду жить во дворце?! Ох ты господи боже мой!..

Я невольно сдвинулась в сторону, поближе к Себастьяну, словно искала защиты. А он, лишь глянув на меня, предложил руку, и я с благодарностью уцепилась за нее. Впрочем, долго находиться «под защитой» мне не дали, буквально через три коридора Себастьян снял мою руку со сгиба локтя и, поцеловав, вынужден был отпустить.

– Дальше наши пути расходятся, – вежливо начал он, – но если вам что-нибудь понадобится, найдете Фредерика, и он передаст мне.

Вдруг я поняла, что остаюсь здесь совсем одна. В смысле – совсем одна, среди совершенно незнакомых мне людей (девушки не в счет, они здесь никого тоже не знали).

– Прошу, – я осторожно коснулась его руки, – не оставляйте меня! Я… Я… Прошу, не бросайте меня здесь! Я… Я же совсем ничего не знаю! Себастьян, я…

Кажется, он все понял без слов. Пристально посмотрев мне в глаза, он вновь взял мою руку в свои и, поднеся к губам, поцеловал.

– Не волнуйтесь так, все будет замечательно. Хотя, если вы желаете, я буду навещать вас.

Я благодарно улыбнулась.

– А теперь не бойтесь и ступайте. Мне тоже нельзя задерживаться, король ждет. – И с этими словами он направился по коридору, ведущему в противоположную сторону.

Мы же вслед за провожатым вынуждены были свернуть направо.

Мужчина уверенно вел нас куда-то по переходам, через анфиладу комнат, по галерее с забранными разноцветными витражами окнами. И кругом была роскошь, помпезность и… красота! Все окружающее выглядело настолько прекрасным, что я и представить себе не могла, что во всем этом можно жить. Ну, пусть не жить, но находиться каждый день среди этих картин, ваз, мраморных и золоченых статуй, тисненных золотом панелей, расшитых шелковых шпалер, невероятно скользкого, натертого до блеска паркета, резной, обитой шелком и бархатом мебели… Что все вокруг – это не музей, не государственные ценности!

Я, стараясь не показывать, что сильно потрясена, рассматривала все украдкой, а девушки и Питер вовсе откровенно крутили головами по сторонам. Фредерик, видимо заметив наш интерес, чуть замедлил шаг и позволил насладиться окружающим великолепием.

Навстречу нам попадались люди: элегантно одетые кавалеры, разряженные в пух и прах дамы. Одни из них делали вид, что не замечают нас, другие, наоборот, с интересом, а порой и чересчур внимательно изучали нас. Кто-то здоровался с Фредериком, кто-то раскланивался, иные вовсе задирали нос, словно проходили мимо чего-то дурно пахнущего.

Спустя, наверное, четверть часа ходьбы по очередному очень длинному коридору с множеством дверей, где нам чаще, чем где-либо, стали встречаться придворные, мы наконец-то дошли. Остановившись у одной из дверей, Фредерик подергал за шнурок, что висел сбоку у косяка, и дверь почти сразу же открылась. Перед нами предстала статная дама лет около сорока, в темном, но богато украшенном платье, с ожерельем из крупных агатов и черного янтаря. На руках у нее были черные митенки, а пальцы унизаны перстнями все с тем же агатом и янтарем.

– Вдовствующая графиня Норис, – представил нам ее Фредерик. Дама сделала едва заметный книксен. – Маркиза Мейнмор, прошу любить и жаловать.

– Миледи, – кивнула мне графиня, – его величество попросил меня позаботиться о вас, пока вы будете осваиваться при дворе.

– Благодарю вас, – с достоинством ответила я.

А что еще мне оставалось делать? Только не терять лица.

Фредерик сдал меня с рук на руки и поспешно удалился, а графиня принялась показывать мне комнаты. Оказалось, что меня поселили в роскошных апартаментах из трех комнат – одной спальни и двух гостиных, стены в которых покрывал небесно-голубой ситец с вытканными на нем белоснежными цветами. Помещения были обставлены резной мебелью из бука с обивкой из нежно-голубого со светло-золотистыми полосами плотного шелка, на полу лежали узорчатые, также светлых тонов ковры, а интерьер довершали бело-голубые портьеры на окнах.

Я подошла к окну и отодвинула портьеру: меня поселили на втором этаже, и огромное французское окно из гостиной вело на небольшой балкончик, с которого открывался прекрасный вид на заснеженный парк.

Оглянувшись и посмотрев на графиню, я произнесла:

– Здесь чудесно!

Но она на это лишь сухо кивнула и внимательно оглядела меня.

– Завтра вас представят его величеству. Пусть в приватной обстановке, но… У вас есть достойный наряд?

У меня возникло ощущение, что это со мной уже происходило, словно я перенеслась на год тому назад и оказалась перед пронзительным взором мисс Регер. Но я тут же отогнала это ощущение и спокойно ответила:

– У меня есть четыре платья. Не знаю, подойдут ли они, но… Меган, покажи.

Девушка, расторопно скинув Агне на подставленные руки свой полушубок, поспешила к сундукам, которые стояли у порога, и начала доставать одно за другим еще ни разу не надеванные шелковые наряды, которыми меня одарил перед отправкой в Адольдаг герцог Коненталь.