Записки средневековой домохозяйки

Но когда мужчина со словами «Поздно! Ты шлюха!» оттолкнул ее, она, сгорбившись, разрыдалась еще сильнее, хотя, казалось, больше уже некуда, и при этом запричитала:

– Он меня заставил!.. Он меня… шантажировал… Он пугал… Пугал, что отдаст тебя под суд… А я… Я так тебя люблю… – Тут она подняла на него свое заплаканное личико, свои полные слез голубые глаза. – Он грозился, что, если я не отдамся ему, если не буду с ним, он уничтожит тебя… Я не могла поступить по-другому… Я боялась за тебя… Прости меня, Кларенс!.. Прости!.. – И, рухнув на пол, продолжила плакать.

Наконец до его затуманенных алкоголем мозгов дошло, о чем же таком говорит женщина, на лице мелькнуло понимание… Он шагнул, с трудом наклонился и, подняв ее за плечи на ноги, выдохнул:

– Кто он?!

В лицо Вивьен ударила невероятная вонь давно не чищенных зубов, смешанная со смрадом дешевого вина, но она, даже не поморщившись, произнесла лишь одно слово:

– Хольгрим.

Кларенс стиснул пальцы, не замечая, что причиняет ей боль. Впрочем, для исполнения задуманного Вивьен готова была терпеть и не такое.

– Я убью его! – пообещал мужчина.

– Нет, Кларенс! Нет! – начала вырываться она. Сцена разыгрывалась великолепно, никто бы и не подумал, что все эти эмоции ненастоящие. – Он страшный человек! Он сказал, что, если с ним хоть что-нибудь случится, его люди доставят все доказательства твоей виновности королевскому прокурору! Я не могу так рисковать тобой! Ни за что! Кларенс, пойми, – она перехватила его ладони и прижала к своей груди, поднятой туго стянутым корсетом и оттого смотревшейся так аппетитно, – я не могу рисковать твоей свободой! Ты для меня все – моя жизнь, мое дыхание!.. Я никогда себе не прощу, если с тобой что-нибудь случится!.. Я… Я падшая женщина, любимый… – Тут она смахнула кончиком пальца одинокую слезу, покатившуюся по щеке. – Про меня судачат злые языки… Пусть судачат! Главное… Главное, чтобы ты был счастлив! Я не могу смотреть, как ты страдаешь, как мучаешься из-за нашей разлуки… Прости меня! Прости, что причинила тебе столько страданий! Но он вынудил меня…

– Я… – Кларенс попытался вставить хоть слово в этот страстный монолог, но Вивьен прижала пальчики, затянутые в перчатку, к его губам:

– Ничего не говори, просто слушай! Я лишь хочу, чтобы ты знал! Знал, что я ни в чем не виновата, и не переживал из-за меня. Я… Я как-нибудь… Однажды я надоем Хольгриму, и он оставит меня… А может… Может, я узнаю, где он хранит бумаги, и заберу их у него! И тогда… Тогда мы будем вместе, любимый! Да! Я так и сделаю! Я всеми силами буду пытаться выяснить, где он хранит компромат… А пока… – Женщина подалась вперед и, на миг прижавшись к его груди, снова подняла голову и заглянула в мутные с перепоя глаза. – Кларенс, я хочу, чтобы ты перестал вести себя так… Мы… Мы не должны показывать Хольгриму, что нас все еще связывают чувства. Пусть… Пусть он насладится триумфом, пусть поверит, что победил! И тогда… Тогда мне будет гораздо легче сделать тебя свободным. Кларенс, прошу тебя… Нет, умоляю! Давай вести себя так, словно ничего не происходит, чтобы все было, как до знакомства со мной… У тебя жена… Сделай вид, что ты решил остепениться, а я буду с Хольгримом и дальше. – Тут мужчина напрягся, и Вивьен заспешила: – Так мы обманем всех! И твоего дядю, и твоего кузена… А главное, мы обманем Хольгрима, и я добуду тебе свободу!

– Я не смогу так, – прохрипел Кларенс. Похоже, он наконец-то начал трезветь и окончательно понял, что же говорит ему Вивьен. – Без тебя…

– Мы будем встречаться украдкой, – тут же заверила его женщина. – Мы будем подавать друг другу тайные знаки… Когда удастся – останемся наедине… Но Хольгрим следит за мной! Я отговорилась, что поехала к модистке. Кларенс… О мой любимый Кларенс! Время так быстро бежит!.. Я должна идти, но… – Тут она приподнялась на цыпочки и без тени брезгливости коснулась его растрескавшихся губ. – Напоследок прошу тебя: возвращайся домой, сделай вид, что все в порядке, что ты решил жить семейной жизнью. Дядя примет тебя. И тогда… Тогда нам даже легче будет встретиться! Хольгрим таскает меня за собой везде. Я должна везде с ним ходить. И на приемы, и в оперу… А там мы сможем видеться, хотя бы украдкой! Для меня это будет такое счастье! И…

– Я люблю тебя, Вивьен! – Кларенс с силой поцеловал ее.

– Я тоже, – прошептала она, высвобождаясь. – И ради нашей любви заклинаю!.. А теперь я должна бежать! – И, вырвавшись из его объятий, улизнула за дверь.

Каблучки дробно простучали по скрипучей лестнице, но перед самой входной дверью замерли. Женщина достала из кошелька, что висел на поясе, кружевной платок, с брезгливым выражением лица отерла губы и, приняв веселый, а главное, довольный вид, выскочила на улицу.

Перед дверями ее ждала карета. Едва она ступила на мостовую, дверца распахнулась, и из нее выглянул полный, невысокого роста мужчина, краснощекий, с мясистым, покрытым красными прожилками носом, с остатками седых волос на ушах и затылке.

– Дорогая, ну что?! Ты забрала у него письма?