Записки старого капитана

Мурманск, 1970 год, зима, снега навалом, вьюга. На автобусной остановке скопилось ну очень много народа, как обычно, конец дня. Автобуса нет долго, народ поразному к этому относится, в основном чаша терпения переполняется. Я тоже стою и мужественно жду, от холода приплясываю, держа в руках коробку с тортом. Пригласила в гости меня девушка. Цветы не взял, денег не хватило, да и откуда у курсанта лишние деньги? На ленточку денег не хватило, но мне перевязали какой-то бечевкой.

Из пурги вывалился битком набитый автобус, отдуваясь, затих, люди посыпали оттуда. Как брать штурмом автобус, мы все помним, тем более в зимнее время. Исхитрился залезть и я, держа над головой торт.

Мы все стояли так плотно, особенно я, прижатый к молодой женщине. Мои губы касались ее лба. Я делал вид, что стараюсь отодвинуться, но мои неуклюжие попытки ни к чему не приводили. Я успокоился, ехать аж восемь остановок. Симпатичная девушка на мои попытки не реагировала, только подозрительно и очень внимательно смотрела наверх. Потом на меня и опять наверх. Ну, тоже посмотрел наверх. Блин, веревочка с одной стороны лопнула, коробка подозрительно накренилась. А этот водила, чтоб он… таксист хренов, дрова везет, болтает нас, как не знаю кого. Под мышкой у меня мельтешила усатая голова пенсионера, глаза у него выкатились, и в такт движениям коробки ходили туда-сюда. Автобус резко затормозил, нас кинуло в одну сторону, потом в другую. Веревочка лопнула, крышка отлетела, торт, переворачиваясь, упал вниз. Как я долго его выбирал, чтобы много было крема, я так его люблю… Торт упал между мной и девушкой, не забыл он задеть и пенсионера. Картина со стороны – крем на моем лице, на девушке и на усах пенсионера. Рядом дико заржал мужик, пенсионер вспомнил весь словарный запас времен гражданской войны, но сделать ничего не мог – руки заняты авоськой, только пытался длинным языком слизать крем с усов. Девушка страдальчески смотрела на меня и постоянно повторяла: «Только в креме не ходила». Наблюдая за проворным пенсионером, решил слизать крем с девушки. Торт лежал на груди у нее и в так движениям автобуса балансировал между нами. Я лизнул, она выпучила глаза и лягнула меня в то самое место. Я дернулся, торт начал скользить вниз между нами. Качка автобуса усилилась, мы его разминали своими телами, потом ощутили, что стоим на остатках этого злополучного торта. Мужик, захлебываясь: «Ой я сейчас описаюсь», ноги его, скользя по крему, поехали в сторону, и он сел на задницу. Падая, судорожно за что-то схватился, это была могучая рука дородной тетки, и вырвал у нее авоську с большой свежей рыбиной, которая пошла гулять по всему автобусу. Взбесившаяся тетка треснула мужика по темечку, есть подозрение что тот, как и обещал, описался. Тетка визгливо заорала: «Моя рыбка, где-то в автобусе!». Ктото заметил: «Ну ни хрена себе, с таким здоровьем и рыбку имеет»

Девушка: «Мальчик, ты куда ехал?». «В гости», – ответил я весь в креме, – «А сейчас никуда, выходить буду». «Я тоже». Так мы и вышли на одной остановке, а автобус, удаляясь, увозил с собой всех участников этого небольшого инцидента. Я неуклюже пытался оттереть ее снегом, но масло размазывалось по ее шубе. Я глупо спросил: «У вас есть стиральная машина? Я постираю». Почти весело она ответила: «Есть, ну пойдем». К Маринке я ходил полгода, пока не пришел ее муж.

Начало пятого курса, стажировку на правах мичманов проходили в Лиинахамари. Распределили на каждую лодку по восемь человек. Мы попали в экипаж резервной лодки. На ней годки (моряки, заканчивающие службу) балом правят, на нас наезжали. Мы решили проблему радикально – ночью тихо встали, годка – с кровати, в рот – кляп, и привязывали к кровати. И так всех. Утром подъем, а тут такое – на корточках, да всю ночь. Мы построили экипаж, нас давай распекать: «Да кто позволил?! Да мы…» Конфликта нет, все в ажуре.

Помполит попросил сделать плакат. Я сделал хорошо, спросил, может, еще что-нибудь, или ремонт какой – мы могем, нас четверо. Он узнал, говорит – надо ремонтик сделать одному офицеру. Я ему озвучил нашу таксу: покушать и пузырь. Так мы пошли по рукам. Делали качественно, покормились, выпили и на ПМ⁶ «Столбов», где квартировались. Нам хорошо – служба идет, и людям помогаем.

Подкатил к нам полковник, шишка по политической части, только прибыл, и надо ремонт всей квартиры. Я нагло: «Вам сказали, на каких условиях мы работаем?». «Ну да». Утром привезут, мы работаем, его жена что-то приготовит. На третий день заканчиваем, осталось пол покрасить, жена только что-то готовить, он – ей: «Я им заказал на «Столбов», им оставят». Весь день покушать нет, спиртного нет, до Столбова два километра пешком.