Записки старого капитана

Тут приходим на посиделки, он такой довольный, аж рожа стала шире. И показывает на потолок. Смотрим – весь потолок в черных точках. Он говорит: «Я гвозди набил, теперь эти суки на цыпочках ходят, тихо, аккуратно». Бывали и дни отдыха – базы становились на перегруз, и тогда друзья швартовались друг с другом и устраивали посиделки и, как всегда, с ней, с беленькой. Мы состыковались с «Камчадалом», и наши посиделки затянулись до вечера. Разошлись, работа прежде всего. Капитан мне: «Обойди по судну, проверь, все ли в порядке». Моя вахта с полуночи до четырех утра, к спиртному я как-то не очень, так, однудве рюмки для компании, чтобы не быть белой вороной. Обхожу судно, по коридору тишина, все спят. Сходил в машину, потарахтел с механиком, пошел в кают-компанию кваса попить – бочонок классного кваса стоял в каюткомпании. Расслабуха полная, захожу, включаю свет и тут же на автомате выключаю и пячусь назад. Мама моя родная, в кают-компании лежит, спит и сопит бурый медведь. Не понял, глюки что ли, допились, да нет, не пил, не может быть, привиделось. Испарина по телу, приоткрыл чуть-чуть дверь – точно, сопит мишка. Потрогать рукой не решился, мало ли что. Я на мостик захожу задом, плотно закрываю дверь, не хлопая. Капитан насторожился: «Что случилось?». Я на него смотрю, можно сказать, дурным глазом: «Медведь в кают-компании спит». Что можно подумать в час ночи, глядя на меня? Капитан мне: «Ты подожди», – сам в каюту вышел и мне: «Стакан водки выпей – пройдет». «Геннадий Степанович, там действительно бурый медведь спит, а к водке, вы сами знаете, как я отношусь». Точно, я, рьяный комсомолец, перекрестился, не сказал только «век воли не видать». Капитан дважды тихим голосом объявил по судовой трансляции: «Всем сидеть в каютах, закрыться и не выходить до объявления». Мне: «Иди в коридор, чтобы никто не вышел – дураков много. Если что – в каюту, и сиди». Капитан связался с другом, и мы бежали навстречу друг к другу. Это их медведь – взяли малолеткой, так и живет.

Минтаевая экспедиция закончилась, и мы пошли на переоборудование. Следующая экспедиция сайровая, и я опять ухожу и хочу попасть к другому капитану. У меня получилось. Я ревизор (второй помощник) на рыболовном СРТМ «Парусное». Работали от науки и должны стоять четыре дня, но попутно мы привезли первую рыбу. Я ее увидел в первый день, но не подал вида. Она остановилась, как вкопанная, не веря своим глазам. Работы было много, девок еще больше. База сайровой экспедиции, остров Шикотан, там несколько перерабатывающих заводиков по изготовлению разных консервов. Сюда набирали работников со всего Советского Союза, почти сто процентов девушки, женщины и совсем немного парней. Рыба требует нежных женских рук. Мы называли остров Шикотан островом любви – полная сексуальная раскрепощенность. Вдаваться в подробности не буду, а то нарушу мантру о Советском Союзе секса нет.

Главная сайровая традиция – судно, поймавшее первую сайру и доставившее на остров, объявляется победителем, и всю путину сдает без очереди. В честь него устраивается праздник. Мы привезли первую сайру, и девочки устроили праздник со всеми вытекающими… Захожу в каюту капитана решить вопрос. Там – кильдым, пьяные, полураздетые, и там сидела Людка. «Выйди, дело есть». Она вышла. Затащил в каюту чифа (старпома), швырнул на койку, закурил. Смотрел на нее и молчал. Все такая же красивая, и маленькие грудки. «Зачем ты к старикам? Что, молодых нет?». «Я зашла по работе, а меня усадили». «Да, и рубаху расстегнули. Ножки не раздвигали? А почему перестала писать?». Она села, привела себя в порядок. «В том городе, куда отца перевели, встретила парня. К тому времени с тобой залетела. Ты был далеко, он – рядом. Он старше, спортсмен, автогонщик, выскочила за него. Он разбился, у меня выкидыш, болела долго. Все пошло кувырком, и вот я здесь, на краю света. А ты там был?». «Нет». «Пойдем, я тебе покажу».