Записки странствующего журналиста. От Донбасса до Амазонки

Расплывшийся в улыбке «партизан» протягивает стаканчик самогона и на вполне сносном английском произносит: «Добро пожаловать! Спускайтесь, пожалуйста, вниз». Оказавшись в зале ресторана, я все-таки решил раскрыться, но официантка, миловидная девушка в камуфляжных штанах и майке с портретом Бандеры, категорически отказывается говорить со мной по-русски — запрещено.

Спрашиваю, правда ли сюда россиян не пускают: «Ну, если он крикнет «Слава Украине!», то пустим.

А так вот у нас для них гиляка есть (кивает на не замеченную мною виселицу в углу)!»

Кроме виселицы, для «москалей» есть специальная камера. Иногда кого-то из гостей «арестовывают», сажают в камеру и заставляют кричать «Слава Украине!». Подкрепившись мясом по-нахтигальски («Нахтигаль» — батальон украинских националистов, подчинявшийся военной разведке «Абвер»), мы решили поучаствовать в «боевых действиях»: на крыше заведения установлен пулемет, из которого стреляют «по Москве». Когда мы дошли до орудия, им управляла молодая девушка, а «группа поддержки» давала ей советы: «Ганка, Москва левей! Осторожней, а то по Киеву попадешь!»

— И что, снаряды долетают? — спрашиваю молодого парня.

— Я бы очень хотел, но пока ни.

Конечно же, это заведение — просто аттракцион и хороший бизнес, но здесь было полно детей. Выяснилось, что «Кршвка» шефствует над школьниками, и поэтому они здесь частые гости. Ребенок уже с малых лет знает, что «для москаля приготовлена гиляка» или, в лучшем случае, камера, а пулемет нужно держать в направлении Москвы. Продаются здесь и красочные книжки с картинками для дошкольников, описывающие подвиги украинцев в борьбе с ненавистными соседями с востока.

«Освободители» из СС

Один из самых больших памятников во Львове, по своей пафосности и размерам сравнимый с советскими монументами Ильичу, — это памятник Степану Бандере. Рядом с ним установлена детская площадка. Сегодня любой львовский малыш знает имя этого национального героя, как все советские дети знали «дедушку Ленина».

От памятника Бандере отправляюсь в музей «Освободительного движения Украины». Несмотря на то, что я говорил по-русски, встретили меня здесь очень радушно, а узнав, что я журналист, и вовсе бесплатно дали мне экскурсовода, симпатичного молодого человека по имени Тарас. Экспозиция просто рябит от обилия фотографий украинских «героев» в нацистской форме. Но Тарас уверен, что союз с фашистами был временным — и, к тому же, бандеровцы воевали, по его словам, и против немцев.

Экскурсовод напомнил, что, в отличие от Прибалтики, Галиция никогда не входила в состав Российской империи. При этом в Австро-Венгрии украинцы обладали культурной автономией, тогда как российские власти отказывались признавать украинцев как нацию. Поэтому во время Первой мировой войны местные жители с воодушевлением сражались против вторгшихся в Галицию россиян. Так что, по мнению Тараса, «союз западных украинцев с немецкоязычными народами имеет давнюю историю».

После посещения этого музея меня уже не удивил огромный мемориал «Борцам за свободу Украины» на историческом Лычаковском кладбище Львова. Памятники посвящены борцам разных лет. Первым монументом была стела, установленная в честь солдат Украинской Народной Республики, погибших в боях с польской армией в 1918 году. Рядом множество могил бойцов УПА, среди которых почему-то возвышается памятник бойцам дивизии СС «Галичина». По соседству с этим монументом были могилы военнослужащих украинской армии, погибших на нынешней войне на востоке страны.

Самые украинские русские

Русскоязычные составляют около 15 процентов населения Львова. Но, в отличие от выходцев из России, обосновавшихся на востоке страны, они не только свободно говорят по-украински, но и считают нормальным использовать его в повседневном общении.

— Война в Донбассе настолько возмутила мою русскую маму, что она из принципа стала говорить только на украинском! Я не столь радикальна и считаю, что тут виновата не только Россия. Но в любом случае в этой войне я на стороне Украины. Более того, среди моих русскоязычных знакомых просто нет таких, которые бы поддерживали сепаратистов, — говорит мне местный брокер Анна.

— О наших притеснениях мы узнаем только из российского телевидения. Во время революции (имеется в виду переворот 2014 года) я часто возвращалась ночью с работы через площадь, где собирались сочувствующие киевскому Майдану. При этом я говорила по-русски по мобильнику, и ни разу никто мне не сказал ни слова, — рассказывает мне управляющая гостиницей Наталья.

Может быть, менее эмоционально, но о мирном соседстве с украинцами рассказывают практически все местные русские. Более того, создается впечатление, что они даже большие украинские «националисты», чем украинцы Восточной Украины.