Записки судового врача

Не самая приятная получилась встреча, может быть, хоть в следующий раз будет лучше… Когда Лауритц выходил из здания тюрьмы, уже совсем стемнело. Он вздохнул, запустил руку в жилетный карман и нащупал там то, что не ожидал. Молодой человек извлек нечто прямоугольное, завернутое в белую салфетку и… вкусно пахнущее, а, развернув, обнаружил сахарное печенье, на котором глазурью был написан адрес небезызвестной кофейни. Печенье он не без удовольствия стрескал, а адрес надежно сохранился в его памяти.

Глава 8. Сладкая жизнь

Лауритц переминался с ноги на ногу, стоя на крыльце здания под большой блестящей вывеской «Первая кофейня». Судя по тому, что ему уже сообщили — первого подобного заведения, основанного в городе, лидера по качеству, первого в списках самых известных и дорогих, того, которое после единственного посещения навсегда окажется в вашей памяти, как первая любовь и первый поцелуй…

— Доброе утро, я принес вашу книгу… — репетировал он, обращаясь к отполированной дверной ручке. — Спасибо, книга мне очень помогла, но один момент… Нет… Здравствуйте, это я…

— Здравствуйте! — входная дверь распахнулась совершенно неожиданно, а на пороге появилась сама хозяйка, как всегда с сияющей улыбкой, облаченная в нежно-розовое, закрытое, но при этом полупрозрачное одеяние, а прическу ее украшала пышная чайная роза в тон наряду. — Я вижу, что это вы, Лауритц. Я очень рада, что вы так скоро пожаловали… Да вы не стойте на пороге, проходите. Чашечку кофе?

— Благодарю, но я обычно предпочитаю другим напиткам чай. Чай я предпочитаю, — повторил он, как волшебную мантру, надеясь, что она оградит его от нежелательных воздействий.

— Нет-нет, так не пойдет, здесь принято пить только кофе… Хотя, я, конечно, не стану настаивать… — двери захлопнулись как по мановению фокусника, упрятавшего кролика под потайное дно своего волшебного ящика, впуская доктора в уже знакомый, тепло и сладко пахнущий зал. — Вы ведь мне книгу принесли, не так ли?

— Да, только…

— Вот и хорошо, — быстро продолжила девушка, не давая и слова вставить между своих реплик. — Пойдемте со мной, занесем в мою библиотеку, поставим на полочку.

Второй этаж ее особняка оказался еще интереснее, чем первый. В общем зале там в стене было прорезано прямоугольное окно-ниша, застекленное со стороны обзора, а за ним располагался огромный аквариум. Вернее будет сказать, террариум, так как заполнен он был не водой, а влажной землей, усаженной папоротниками и цветущими травами. В разных его отсеках, разграниченных тонкой, почти невидимой, воздушной материей, обитали разные представители мира насекомых. Ближе всего к наблюдателям сейчас сидела причудливая бабочка, пестрые крылья которой, размахом больше сложенных вместе ладоней, напоминали разноцветный витраж, вставленный в черненую рамку. Насекомое замерло, словно позировало специально, но стоило Ларри протянуть к нему руку и коснуться пальцем стекла, как причудливый мотылек спорхнул со своего места.

— Вы увлекаетесь насекомыми? Ни за что бы не подумал… Честно говоря, я намного органичнее представляю вас с породистым домашним котом или какой-нибудь собачкой, знаете, маленькой такой.

— Да, это — одно из многих моих увлечений, могу наблюдать за ними часами… А эта бабочка мне, кстати, особенно дорога. Это — подарок. Был у меня не далее, чем в прошлом году, один знакомый натуралист, так он души не чаял в своих жучках да паучках, собирал их по всему свету…

— Был?.. — осторожно переспросил Лауритц.

— Да, был. А потом он… уехал. Все они рано или поздно уезжают, вот и вы тоже, и оглянуться не успеешь… — Нейла вздохнула, но через мгновение ее коралловые уста снова тронула улыбка.

— А это что такое? — полюбопытствовал молодой человек, указывая на причудливую громадину в самом центре нижнего яруса террариума. Ларри с детства отличался любознательностью и тягой к природно-научным дисциплинам, но одно дело просовывать соломинку в отверстие муравейника или наблюдать за метаморфозом личинки стрекозы на берегу ручья, а совсем другое — разбираться в экзотических насекомых, внешний вид которых в дикой природе вызвал бы желание не подходить к ним слишком близко…

Увлекшее его внимание существо было размером не меньше воробья, ярко-зеленого, как только распустившаяся листва, цвета, с толстым, чуть загнутым кверху брюшком, долговязой грудью, от основания которой расходились четыре длинные, точно паучьи лапы. На передние лапы насекомое не опиралось, они у него были похожи одновременно на клешни и на руки, одетые в расклешенные зеленые рукава. Эти «руки» оно сложило в молитвенном жесте и лишь слегка покачивалось на месте, глядя прямо в сторону людей крупными глазами-бусинами.