Записки судового врача

— Ах, какой острый язычок… — с насмешливым восхищением вздохнул Алваро и шагнул к двери камеры, проведя в воздухе рукой, на расстоянии обводя контур лица девушки. — Как жаль, что все так получилось… А ведь ты мне была глубоко симпатична еще там, в Порт-Каллат, пока я не знал, кто ты такая. Мы бы могли стать друзьями… но не судьба. И я тогда не шутил, говоря, что не прочь завладеть твоим кораблем. Вряд ли мне это удастся… в скором времени, хотя кто знает. Но, раз уж ты оставила меня с носом и пустила мой план крахом, то и сама пойдешь на дно вместе с ним. Дьявол с ней, с девчонкой, но раз уж это дело не принесет мне выгоды материальной, хоть моральное удовлетворение получу.

Шивилла невесело, иронично рассмеялась.

— Знаешь, что самое смешное? — собеседник покачал головой, улыбнулся и сделал вид, что обратился в слух. — Я понятия не имела, кто эта мелкая и она мне ни на кой черт аж ни разу не сдалась… Но если бы я знала, что ты от меня хотел, я бы не отдала тебе ее хоть бы по одной причине — из принципа.

— Вот он, типично бабский поступок. Я-то всегда знаю, из-за чего рискую. А ты готова пустить в бой своих матросиков ради того, сама не знаешь, чего? Видно, твои роскошные кудри корнями вросли в мозги и вытянули из них все соки. «Расхреначу весь корабль и команду пошлю на дно, лишь бы показать, какой я обуенный капитан», да? А потом еще: «Это не я, это все они винова-а-аты-ы-ы!», — тоном плаксивой, капризной девицы спародировал он. — Вот поэтому тебе никто и не верит. Гениально, не так ли? Я всегда говорил, что женщины не могут управлять. Как бы хорошо они ни смотрелись у штурвала, у печки и в койке они все равно будут выглядеть куда лучше.

— В таком тоне ты будешь со своей мамой разговаривать… — огрызнулась рыжекудрая, более всего уязвленная в свое самое больное место. Ее ведь нагло обозвали «женщиной»! — Ах, извини, забыла, — она же, наверное, очень занята, обслуживая дюжину вонючих бродяг в самом захудалом портовом борделе, — дерзко отвечала девушка, как ни в чем не бывало пожевывая кончик своей сигары.

— Дорогая моя, я бы с удовольствием предложил бы тебе заткнуть свой прелестный ротик чем-нибудь подлиннее и потолще этой штуки… — не успел Алваро завершить этот медовый обмен любезностями, как рыжая сгребла его за грудки прямо через прутья решетки и со всей силы приложила наглой мордой о дверь своего временного пристанища.

— Люблю девушек с характером… — хрипло прошептал он, облизывая кровь с разбитой от встречи с решеткой губы, но не переставая при этом улыбаться. Будь при нем оружие, пират, пожалуй, был бы давно уже мертв, так как Шивилла в порыве гнева не преминула бы им воспользоваться. Но Алваро был безоружен, как невинное дитя, поэтому девушке пришлось ограничиться только тем, что еще раз дернуть его на себя, припечатывая к прутьям. А мужчине хоть бы хны, он мог просто подумать: «Поиграли и буде» — и жалобно воззвал:

— Стража!..

Когда в коридор по первому зову вбежал солдат, Гайде уже отпустила мерзавца из цепкой хватки, бросила, как что-то невероятно гадкое, обо что и руки марать жалко. А пират (стоит отдать должное его актерским талантам), почуяв благодарного зрителя, тут же всем своим видом изобразил глубокий ужас, разве что штаны не подмочил для полной убедительности.

— Она… Она… — пролепетал он, одной дрожащей рукой указывая в сторону камеры, а другой сперва размазав пару капель крови по половине лица, а потом потирая шею так, словно до сих пор чувствовал, как его кто-то душит. — Чуть не убила меня!.. Это настоящая демоница… сделайте с ней что-нибудь.

Страж, дежуривший сегодня подле «опасной преступницы» был не слишком энергичен и явно не особо доволен своей работой, на лице его, уже избражденном следами прожитых лет, отражалось пренебрежительное неудовольствие. Причем в адрес обоих действующих лиц этой комедии.

— Что она вам сделала? — довольно-таки апатично поинтересовался он у «пострадавшего».

— Чуть не убила!.. — срывающимся голосом повторил пират, в страхе тараща глаза на Шивиллу. — Вцепилась прямо через решетку…

— Так зачем же вы к ней вообще полезли? Ну что за люди, ума вообще нету… — проворчал охранник, снимая с пояса связку ключей. — А с тобой, Гайде, разговор будет отдельный. Раз уж с тобой нельзя ни о чем договариваться, и вести себя по-хорошему ты не умеешь…

На улицу Алваро Триз вышел в приподнятом настроении, буквально сияя, как новенький золотой. Там же в сгустившихся сумерках от стены отделились две фигуры, явно ожидавшие пирата, присоединились к нему, и между ними троими завязался оживленный разговор. А, не успев далеко отойти, в круге света ближайшего фонаря они столкнулись с еще одной мужской фигурой в треуголке с красным пером.

— А ну-ка, стой, коротышка! — скомандовал Алваро, преградив путь судовому врачу и посмотрев на него сверху-вниз. — Что ж ты выглядишь таким знакомым… Второй раз вижу, а уже примелькался. А почему же без цветов? — поинтересовался Триз в своей обыденной манере. В чем, в чем, а в отличной памяти ему отказать было нельзя.