Записки тюремного инспектора

Десятого января 1933 года вечером в ресторане «Крки» был большой банкет, устроенный новобечейской общиной вместе с русской колонией. Провожали М. А. Неклюдову, как начальницу института. Было 45 человек (30 русских и 15 сербов). Это был исторический момент. Община 12 лет тому назад приняла и разместила эвакуированный из России Харьковский институт, и теперь на банкете провожаем начальницу института, последнюю покидающую Новый Бечей после расформирования института. Это было прощание не только с М. А. Неклюдовой, как начальницей института, но и с Харьковским институтом, что в особенности подчеркнули в своих речах срезский начальник и сербский священник о. Пецарский.

Культурное значение пребывания Харьковского института в Н. Бечее признано безусловным. Теперь Бечей опять стал деревней. Итак, все кончено. Послезавтра М. А. Неклюдова покидает Н. Бечей, оставляя после себя одно лишь воспоминание о Харьковском институте и документальный архив в бечейской общине о пребывании в Сербии старейшего русского института. Все это отошло уже в область истории, и, может быть, когда-нибудь, лет через двести, какой-нибудь ученый историк будет восстанавливать по архивам Нового Бечея пребывание русского женского учебного заведения в Сербии и скажет, кто же разрушил эту школу и кому это было надо.

Это было в понедельник, 10 января, а в среду, 12 января, в 4 часа дня начальница института официально передала представителям общины и сербским властям ключи от здания Харьковского института и вышла из института к своим родственникам, откуда завтра поедет в Белград. Я был в эти дни несколько раз в здании института. Отправляли последние тюки и ящики. На полу всюду валялись тетради, книги, писчебумажные принадлежности. Все это был уже хлам, никому не нужный. Одним словом, я был свидетелем не только последних минут жизни Харьковского института, но и последних минут закрытия самого здания института. Теперь уже все кончено.

В тот же день вечером мы праздновали свой студенческий праздник -Татьянин день. В этот раз все было скромнее и происходило в помещении русской колонии. Всего было 24 человека, из коих только 10 человек были студентами. Остальные были приглашены как гости. После молебна батюшка В. Востоков благословил трапезу. Старейший студент (оставшийся не у дела преподаватель русского языка) Я. П. Кобец, неизменно председательствующий в этих собраниях, провел всю деловую часть, а затем начались речи, пение и... выпивка.

Разошлись в 3 часа в морозную, покрытую глубоким снегом ночь, напоминающую Россию. Татьянин день в Новом Бечее проходил всегда весьма оживленно. И это было понятно. Педагоги и служащие в институте в большинстве были с университетским образованием. Теперь, с закрытием Харьковского института, вероятно, прекратятся эти студенческие собрания. Большинство уже уехало из Н. Бечея. Уедут, по-видимому, еще и другие. Как праздник русского просвещения и русской культуры Татьянин день в Бечее был органически связан с институтом, ибо праздник этот устраивали служащие в институте - бывшие студенты русских университетов.

Этот день, можно сказать, был праздником всего института. Нас поздравляли как именинников даже воспитанницы младших классов, а вечером отменялись некоторые уроки и занятия, и это считалось естественным. Все знали, что этот вечер пропустить нельзя: это праздник русского студенчества. У меня лично в этот день после ужина всегда пропадало три урока, но это принималось как нечто необходимое. Обидно, что в этом году пришлось упразднить нашу студенческую стипендию по Н. Бечею, на которую заканчивала свое образование в Загребском университете бывшая харьковская институтка Резвова Галина.

С закрытием Харьковского института распадается и наша новобечейская студенческая организация.

ЗАПИСКИ. Т. XIII 1922-1925 Г.Г. ХОРВАТИЯ

В случае моей смерти прошу эти записки передать моей дочери Ольге Дмитриевне Краинской по адресу: гор. Чернигов, Старокиевская улица, дом Семченко № 41, Марии Александровне Лукиной для передачи О. Д. Краинской.

(М. А. Лукина всегда будет знать, где находится моя дочь)

Д. Краинский

1922 год начался томительно скучно, а в политическом отношении -противно и безнадежно. Среди студенчества в Загребе началось сменовеховское движение, примиряющее с большевизмом, и заметная тяга в Прагу - центр деятельности социал-революционеров. Одним словом, среди беженцев началась политика и разложение. Раскололись на две враждующие между собою группы и монархические организации. Мы разошлись в эти дни с нашим племянником студентом К. В. Алчевским, который склонялся к сменовеховскому движению.