Записки вдовца

Мы наивны, синеглазки
Из романов старых лет.
Наши гладкие повязки,
Как и нас, забыл весь свет.

Мы дружны необычайно.

Дня лучи не так чисты,
Как заветных мыслей тайна.
Как лазурь, у нас мечты.

На поляны убегаем,

Лишь спадет ночная тень,
Ловим бабочек, болтаем
И смеемся целый день.

Под соломенные шляпки

К нам загару нет пути.
Платья – легонькие тряпки,
Где белей могли б найти!

Ришелье, иль де Коссады,

Или кавалер Фоблаз
Завлекают нас в засады
Нежных слов и томных глаз.

Но напрасны их повадки,

И увидят лишь одни
Иронические складки
Наших юбочек они.

Дразнит их воображенье,

Этих всех сорвиголов,
Наше чистое презренье,
Хоть порой от милых слов

Начинает сердце биться

В обаянье тайных дум
И в предведенье влюбиться
Не пришлось бы наобум.

В лесах

Одни, наивные иль с вялым организмом,
Услады томные найдут в лесной тени,
Прохладу, аромат, – и счастливы они.
Мечтания других там дружны с мистицизмом, —

И счастливы они. А я… меня страшат

И неотступные и злые угрызенья, —
Дрожу в лесу, как трус, который привиденья
Боится или ждет неведомых засад.

Молчанье черное и черный мрак роняя,

Все ветви зыблются, подобные волне,
Угрюмые, в своей зловещей тишине,
Глубоким ужасом мне сердце наполняя.

А летним вечером зари румяный лик,

В туманы серые закутавшися, пышет
Пожаром, кровью в них, – и жалобою дышит
К вечерне дальний звон, как чей-то робкий крик.

Горячий воздух так тяжел; сильней и чаще

Колышутся листы развесистых дубов,
И трепет зыблет их таинственный покров
И разбегается в лесной суровой чаще.

Письмо