Читаем Записки военного коменданта Берлина полностью

В самый разгар производства из Москвы приехал директор Госполитиздата академик Павел Федорович Юдин. Мы рассказали ему, как идут дела, он от удовольствия просиял, как девица. Я рассказал ему, как было решено противоречие между нами и предпринимателями, как мы воспользовались скрытыми резервами, которые придерживали предприниматели. Нам помогли — кто бы вы думали? — рабочие-полиграфисты. Они решили все наши споры, потому что резервы производства — это были они сами. Я рассказал ему такой случай. Ко мне в кабинет без спросу влетел один предприниматель, плюхнулся на стул, снял шляпу, вытер лоб платком, глубоко вздохнул и, будто рассуждая с собой, вслух произнес:

— Ничего не понимаю. Рабочих своих не понимаю, а я с ними работаю вот уже тридцать лет. Когда-то их с колоссальным трудом можно было уговорить на какое-либо срочное дело, а тут все перевернулось. Они работают с таким азартом, на который раньше они не отваживались.

Полиграфисты знают, как сложно, почти на одном вздохе, издать такой колоссальный тираж, сколько надо было изготовить матриц, привезти их из Москвы, распределить по множеству предприятий и каждый час следить, где и как идут дела. Госполитиздат прекрасно обеспечил нас всем необходимым. Когда Павел Федорович Юдин рассказывал нам историю вопроса, он поведал, что идея эта принадлежала товарищу Сталину. Он дал Юдину указания и по срокам исполнения, а сроки были приурочены к началу учебного года в сети партийного просвещения.

— Сами понимаете, — говорил Юдин, — мы не можем поступиться ни одним днем. Поручение Сталина попало в надежные руки. Он был исключительно исполнительный коммунист-академик.

Я знал П. Ф. Юдина еще в тридцатые годы. После окончания Военно-политической академии я сразу поступил на заочное отделение Института красной профессуры философии в Москве. Директором этого учебного заведения был Юдин. Он располагался тогда на Кропоткинской, где теперь находится Советский комитет защиты мира.

В тот раз разговор был о формальностях. Я получил учебные программы, список литературы, которая была обязательной для каждого слушателя, и сроки представления контрольных работ. В 1934 году я познакомился с ним ближе, уже как слушатель, и беседа касалась успеваемости и дополнительных нагрузок, главным образом дополнительного участия в пропагандистской работе в Ростове, где я тогда работал в направлении пропаганды марксистско-ленинской философии.

В 1935 году я вновь приехал на учебную сессию заочников. И тогда-то Юдин пригласил меня и предложил перейти на дневной факультет с отрывом от работы в армии. Я сказал ему, что это почти исключено. Обстановка в 1935 году сильно осложнилась на Дальнем Востоке. Японцы бряцают оружием. Не исключено, что дела пойдут на усложнение быстрее, чем кажется нам со стороны. Юдин настаивал на своем и пояснил мне, зачем это нужно. Вскоре я должен был в Политическом управлении Красной армии докладывать о выполнении задания ПУРККА о роли младшего командира в воспитании красноармейцев. Работа такая мною была написана, и надо было доложить ее содержание. Утром была назначена встреча в ПУРККА. Не успел я войти в отдел пропаганды, как вызвали в приемную Гамарника, начальника ПУРККА. Он сказал мне, что ему звонили из ЦК по поводу вашего перевода на время учебы в институте из РККА. Я не дал согласия.

— Вы только что окончили Военно-политическую академию, и вам-то и следует приложить все силы в работе, а вы отвлекаетесь на учебу в гражданском учебном заведении, да еще без разрешения.

Я объяснил начПУРККА, что согласие мною было получено в Военном совете округа. По этому вопросу я имел разговор с Сергеем Николаевичем Кожевниковым. Гамарник посмотрел на меня, потом посмотрел в бумагу, которая лежала перед ним, и сказал:

— Договоримся вот о чем, езжайте в Ростов, ждите решения ПУРККА. Об учебе в институте речи быть не может. Вам не следует объяснять обстановку и убеждать вас?

— Нет! Мне все ясно.

— Ну а если все ясно, у меня к вам вопросов нет. До свидания. А насчет учебы, то коммунист должен учиться каждый день, если он не хочет отстать и быть побитым самой жизнью.

Тогда, в Галле, глядя на Юдина, я думал, как важно проявить решительность и не поддаться на уговоры товарища.

Мы расстались с Павлом Федоровичем, теперь уж как старые друзья.

Тучи над Германией сгущались

Обстановка во взаимоотношениях между союзниками по антигитлеровской коалиции становилась заметно сложнее. Западные державы на всех парах отходили от Потсдамских решений. Тучи, омрачавшие мир, сгущались тем сильнее, чем быстрее и успешнее шли социально-демократические реформы в Советской зоне оккупации. На Западе тянули старую волынку: во всем повинны русские. Они стремятся перенести свое в Германию. Они не понимали того, чего им не дано понять. Им казалось, что все делается по мановению жезла победителей, а русские своего жезла не поднимают. И реформы в Восточной Германии их безмерно раздражали.

Перейти на страницу:

Все книги серии Военные мемуары (Вече)

Великая война без ретуши. Записки корпусного врача
Великая война без ретуши. Записки корпусного врача

Записки военного врача Русской императорской армии тайного советника В.П. Кравкова о Первой мировой войне публикуются впервые. Это уникальный памятник эпохи, доносящий до читателя живой голос непосредственного участника военных событий. Автору довелось стать свидетелем сражений Галицийской битвы 1914 г., Августовской операции 1915 г., стратегического отступления русских войск летом — осенью 1915 г., боев под Ригой весной и летом 1916 г. и неудачного июньского наступления 1917 г. на Юго-Западном фронте. На страницах книги — множество ранее неизвестных подробностей значимых исторически; событий, почерпнутых автором из личных бесед с великими князьями, военачальниками русской армии, общественными деятелями, офицерами и солдатами.

Василий Павлович Кравков

Биографии и Мемуары / Военная история / История / Военная документалистика / Образование и наука / Документальное

Похожие книги

Зеленый свет
Зеленый свет

Впервые на русском – одно из главных книжных событий 2020 года, «Зеленый свет» знаменитого Мэттью Макконахи (лауреат «Оскара» за главную мужскую роль в фильме «Далласский клуб покупателей», Раст Коул в сериале «Настоящий детектив», Микки Пирсон в «Джентльменах» Гая Ричи) – отчасти иллюстрированная автобиография, отчасти учебник жизни. Став на рубеже веков звездой романтических комедий, Макконахи решил переломить судьбу и реализоваться как серьезный драматический актер. Он рассказывает о том, чего ему стоило это решение – и другие судьбоносные решения в его жизни: уехать после школы на год в Австралию, сменить юридический факультет на институт кинематографии, три года прожить на колесах, путешествуя от одной съемочной площадки к другой на автотрейлере в компании дворняги по кличке Мисс Хад, и главное – заслужить уважение отца… Итак, слово – автору: «Тридцать пять лет я осмысливал, вспоминал, распознавал, собирал и записывал то, что меня восхищало или помогало мне на жизненном пути. Как быть честным. Как избежать стресса. Как радоваться жизни. Как не обижать людей. Как не обижаться самому. Как быть хорошим. Как добиваться желаемого. Как обрести смысл жизни. Как быть собой».Дополнительно после приобретения книга будет доступна в формате epub.Больше интересных фактов об этой книге читайте в ЛитРес: Журнале

Мэттью Макконахи

Биографии и Мемуары / Публицистика
100 великих кумиров XX века
100 великих кумиров XX века

Во все времена и у всех народов были свои кумиры, которых обожали тысячи, а порой и миллионы людей. Перед ними преклонялись, стремились быть похожими на них, изучали биографии и жадно ловили все слухи и известия о знаменитостях.Научно-техническая революция XX века серьёзно повлияла на формирование вкусов и предпочтений широкой публики. С увеличением тиражей газет и журналов, появлением кино, радио, телевидения, Интернета любая информация стала доходить до людей гораздо быстрее и в большем объёме; выросли и возможности манипулирования общественным сознанием.Книга о ста великих кумирах XX века — это не только и не столько сборник занимательных биографических новелл. Это прежде всего рассказы о том, как были «сотворены» кумиры новейшего времени, почему их жизнь привлекала пристальное внимание современников. Подбор персоналий для данной книги отражает любопытную тенденцию: кумирами народов всё чаще становятся не монархи, политики и полководцы, а спортсмены, путешественники, люди искусства и шоу-бизнеса, известные модельеры, иногда писатели и учёные.

Игорь Анатольевич Мусский

Биографии и Мемуары / Энциклопедии / Документальное / Словари и Энциклопедии
100 знаменитых отечественных художников
100 знаменитых отечественных художников

«Люди, о которых идет речь в этой книге, видели мир не так, как другие. И говорили о нем без слов – цветом, образом, колоритом, выражая с помощью этих средств изобразительного искусства свои мысли, чувства, ощущения и переживания.Искусство знаменитых мастеров чрезвычайно напряженно, сложно, нередко противоречиво, а порой и драматично, как и само время, в которое они творили. Ведь различные события в истории человечества – глобальные общественные катаклизмы, революции, перевороты, мировые войны – изменяли представления о мире и человеке в нем, вызывали переоценку нравственных позиций и эстетических ценностей. Все это не могло не отразиться на путях развития изобразительного искусства ибо, как тонко подметил поэт М. Волошин, "художники – глаза человечества".В творчестве мастеров прошедших эпох – от Средневековья и Возрождения до наших дней – чередовалось, сменяя друг друга, немало художественных направлений. И авторы книги, отбирая перечень знаменитых художников, стремились показать представителей различных направлений и течений в искусстве. Каждое из них имеет право на жизнь, являясь выражением творческого поиска, экспериментов в области формы, сюжета, цветового, композиционного и пространственного решения произведений искусства…»

Илья Яковлевич Вагман , Мария Щербак

Биографии и Мемуары