Записки военнопленного

1996. Я стал скинхэдом. Это была не дань возникшей позже моде на бритую голову или подражание кому-либо, а совершенно сознательное решение. После распада СССР распалась и вся советская система социальной работы с молодёжью, до минимума понизилась воспитательная роль образовательных учреждений. Предоставленное самим себе подрастающее поколение начало массово объединяться в неформальном порядке, пополняя многочисленные разновидности растущих, как на дрожжах, молодёжных субкультур. Поиски оригинального самовыражения и времяпрепровождения приводили молодых людей в субкультуры «толкинистов», «футбольных хулиганов», «алисоманов», «панков», «рэпперов» и т. д. ставших средствами ухода от обыденной действительности, независимой формой самоутверждения и реализации агрессивно-коллективистских инстинктов молодёжи. Явление субкультур не было абсолютно новым, но в больших городах постсоветской России поражённых параличом всеобщей безработицы и морального упадка, при полнейшем отсутствии государственной молодёжной политики — оно достигло невообразимых масштабов. Занявшие место комсомола и пионерии неформальные молодёжные объединения стали основным средством коллективной регуляции подростковой социальной активности устремлённой, как правило, к низко мотивированным целям. Многие элементы субкультурных ролевых игр несли негативную направленность и в целом возникновение, и распространение молодёжных субкультур было не более чем любопытным социальным явлением, своеобразным последствием общественных потрясений периода смутных 90-х годов. Усмотреть серьёзный смысл в существовании неформальных молодёжных объединений было нельзя. Другое дело, скинхэды — качественно новое молодёжное движение, имеющее ярко выраженный политический характер. Зародившись, как и многие субкультуры, в Англии, скины, начиная с конца 60-х, претерпели несколько неожиданных эволюций и расколов. К середине 80-х окончательно сформировалось обособленное движение правых скинов разделяющих идеи национализма и расизма. Шокирующие обывателей жестом правой руки, свастиками и бритыми под ноль головами правые скины неожиданно легко и прочно прижились на русской земле. Появившись на российских улицах, скинхэды быстро завоевали репутацию жестоких и агрессивных отморозков — одиозный имидж, способствовавший росту популярности скин-движения. Они победоносно нападали на представителей всех прочих субкультур, неизменно оставляли за собой поля уличных сражений, внушали ужас своим противникам. Их стали называть бритоголовыми санитарами города, бояться и уважать. Изначально небольшая численность (например, в 1996 году в Петербурге нас было всего порядка ста человек) с избытком компенсировалась личным мужеством и отвагой. Это были подлинные штурмовики неотличимые от тех, кто привёл Гитлера к власти, герои кровопролитных уличных битв, политические солдаты расовой идеи. Я сделал ставку на скинхэдов, потому что считал, что эта субкультура обладает огромным потенциалом и превосходными перспективами, является наилучшей на то время организационной формой для молодёжного нс-движения. Так и вышло: к концу 90-х субкультура скинхэдов распространилась практически по всем городам страны, рекрутировала десятки тысяч бритоголовых адептов. Русское национал-социалистическое движение стало реальностью…

Шли годы. 1997, 1998, 1999, 2000, 2001, 2002, 2003… Тысячи знакомств и событий, прочитанных книг, миллионы впечатлений, движений сердца и души составляли мою жизнь. Я не был посторонним человеком ни для моего Петербурга, ни для моей России и каждый новый акт современной русской катастрофы отзывался во мне болью, требовательно диктовал необходимость действовать. Став лидером группировки скинхэдов, занимаясь издательской и журналистской деятельностью, организуя правые концерты и различные культурно-спортивные мероприятия, я боролся за сердца молодёжи, в противовес оболванивающему влиянию средств массовой информации и государства стремился пробудить в молодых людях национальную гордость и национальное самосознание, открыть им правду о геноциде русского народа и трагических страницах нашей истории. На путях разоблачения лжи и отрицания терпимости ко злу конфликт с системой был неизбежен. На меня ополчились журналисты, сотрудники спецслужб, чиновники высоких рангов. То, что я писал, говорил и делал, признали преступным, меня арестовали. В тюрьме я встретил своё двадцатипятилетие.

Кресты: 791 (part 4)