Записки врача общей практики

Профессор Эйнсли Грей сдержал слово. Двухнедельный перерыв в лекциях открыл перед ним возможность, которую жалко было упустить. Миссис О’Джеймс оказалась сиротой, без родственников и почти без друзей в Англии, так что скорой свадьбе ничто не мешало. Они заключили брак чрезвычайно тихо и скромно, после чего сразу уехали в Кембридж, где профессор и его очаровательная супруга посетили несколько академических собраний, а также разнообразили рутину медового месяца визитами в биологические лаборатории и медицинские библиотеки. Ученые друзья не уставали бурно восхищаться не только прелестью миссис Эйнсли Грей, но также ее необычным умом и эрудированностью, проявленными при обсуждении вопросов физиологии. Широта и глубина познаний супруги поражала и самого профессора.

— Ты обладаешь удивительным, редким для женщины кругозором, Жаннет, — не раз замечал он, не скрывая восхищенного удивления, и даже предполагал, что мозг жены может достигать нормального веса.

Туманным, дождливым утром супруги вернулись в Берчспул. На следующий день начался новый семестр, и профессор Эйнсли Грей с гордостью отметил, что еще ни разу в жизни ни на минуту не опоздал к началу лекции. Мисс Ада Эйнсли Грей встретила молодоженов со сдержанной сердечностью и передала новой хозяйке дома все необходимые ключи. Миссис Эйнсли Грей горячо убеждала золовку остаться, однако та объяснила, что уже приняла приглашение родственников провести у них несколько месяцев, и тем же вечером отправилась на юг Англии.

Спустя пару дней, сразу после завтрака, профессор Эйнсли Грей сидел в библиотеке и просматривал материалы утренней лекции. Именно туда горничная принесла визитную карточку, сообщавшую о возвращении доктора Джеймса Макмурдо О’Брайена. Встреча была отмечена бурной радостью со стороны младшего джентльмена и холодной сдержанностью со стороны его бывшего учителя.

— Видите ли, произошли некоторые изменения, — сухо сообщил профессор.

— Да, знаю, — горячо отозвался ученик. — Мисс Эйнсли Грей мне написала, да я и сам прочитал объявление в «Британском медицинском журнале». Значит, вы и вправду женились. Но как же быстро и тихо все организовали!

— Категорически не принимаю ничего показного и публичного. Моя супруга — разумная женщина. Скажу даже больше, для женщины она необычайно разумна. Сразу согласилась с предложенным способом заключения брака.

— А как обстоят дела с исследованием валлиснерии? — поинтересовался молодой ученый.

— События матримониального свойства прервали работу, но теперь занятия возобновились, и скоро я вернусь к изучению этой темы.

— Я должен увидеть мисс Эйнсли Грей до отъезда из Англии. Мы постоянно переписывались. Смею надеяться, что все будет хорошо. Ей предстоит поехать со мной. Не думаю, что смогу уехать без нее.

Профессор покачал головой.

— А вы вовсе не такой слабый, каким притворяетесь. В конечном счете вопросы подобного рода подчиняются важнейшим жизненным обязательствам.

О’Брайен улыбнулся.

— Для этого придется вынуть мою кельтскую душу и вместо нее вставить англосаксонскую. Одно из двух: или мой мозг слишком мал, или сердце слишком велико. Но когда можно будет засвидетельствовать почтение миссис Эйнсли Грей? Сегодня днем она будет дома?

— Она сейчас дома. Зайдите в маленькую столовую. Жена будет рада с вами познакомиться.

Ученые вместе миновали устеленный линолеумом холл. Профессор распахнул дверь и вошел, а ученик последовал за ним. Легкая, словно фея, в свободно струящемся розовом утреннем платье, миссис Эйнсли Грей сидела в плетеном кресле возле окна. Завидев посетителя, она быстро встала и шагнула навстречу. Профессор услышал за спиной глухой стук: О’Брайен упал в ближайшее кресло и прижал ладонь к сердцу.

— Джинни! — пробормотал он, задыхаясь. — Джинни!

Миссис Эйнсли Грей остановилась как вкопанная. На хорошеньком личике отразились изумление и ужас. В следующий миг она судорожно вздохнула, покачнулась и непременно бы упала, если бы профессор не подхватил ее своей длинной нервной рукой.

— Приляг на эту тахту, — предложил он заботливо.

Все с тем же белым, мертвенно-бледным лицом она откинулась на подушки. Профессор встал спиной к пустому камину и застыл, переводя взгляд с ученика на супругу и обратно.

— Итак, О’Брайен, — проговорил он наконец, — вижу, что вы уже успели познакомиться с моей женой!

— С вашей женой! — хрипло крикнул молодой джентльмен. — Но это вовсе не ваша жена! Помоги мне Бог, это моя жена!

Профессор продолжал неподвижно стоять на каминном коврике. Длинные тонкие пальцы переплелись, а голова подалась вперед. Двое других участников сцены не отводили друг от друга взглядов.

— Джинни!

— Джеймс!

— Как ты могла оставить меня, Джинни? Как у тебя хватило духу поступить столь вероломно? Я решил, что ты погибла. Оплакивал твою смерть. А ты, ты заставила скорбеть и плакать, оставаясь живой! Ты загубила мою жизнь!

Она молча лежала среди подушек и смотрела на него.

— Почему не отвечаешь?

— Потому что ты прав, Джеймс. Да, я обошлась с тобой жестоко… бессердечно, безобразно. Но вовсе не так плохо, как ты думаешь.

— Ты убежала с Де Хортой.