Записки журналистки

Сейчас, в разгар рабочего дня в редакции царил шум от болтовни, творческого чаепития и мозгового штурма на благо журналистики. Все писаки умещались в одной, немалой по квадратуре, комнате. Йоган выступал за снятие границ. Поэтому об уединении и личном пространстве не шло никакой речи. Единственное на что можно было рассчитывать: отдельный стол и невысокая пластиковая перегородка. Полупрозрачная к тому же!

Но никого это не смущало. Если журналист не может подстроиться под любые обстоятельства, любил повторять шеф, то какой это журналист?!

Не жалея сил, коллеги трудились над достойным, не слишком «желтым» наполнением следующего номера.

Тираж ушел в печать? Забудь о былых победах, не зевай и начинай все заново. Расслабляться в нашей работе некогда, иначе на следующий номер придется скрести по сусекам. Йоган за такие «шуточки» точно не похвалит, а то и примет меры построже: урежет зарплату, лишит премии или вовсе подыщет замену нерадивому работнику.

Пусть эта газета не являлась центральной фигурой успешного бизнеса Йогана, но только к ней, мне так виделось, он относился по-отечески заботливо и переживательно.

Горячие новости родного К. рождались прямо за столами–близнецами в этой самой комнате. Не воспринимайте буквально. В «Недельке» не было истошных криков рожениц, пыхтений медперсонала, предобморочных вздохов счастливых папаш. Нет. Только скрип ручек, мерное постукивание по клавишам, бесконечные походы в курилку и крепкие словечки, если материал шел слишком туго. А еще смех, шуточки и приятный чилаут фоном.

Такая каждодневная атмосфера вызывала во мне чувство глубокой сопричастности к чему-то важному и особенному. Правда, я пока шла строго параллельно, не соприкасаясь с этим самым «важным и особенным».

Моя роль сводилась к минимуму – выполнять приказы Йогана. Статьи я писала редко, все чаще бегала по поручениям, а если и писала, то это совершенно не означало, что положенные тридцать строчек появятся хоть на какой-то полосе номера. Не говоря уже о первой – элитной.

Успешно маневрируя среди узких проходов, я уселась за свой рабочий стол, отхлебнула из любимой желтой чашки холодный кофе и скривилась. Мерзкий. Не помню, кто сказал, что кофе имеет вкус жизни только горячим, но сейчас я была целиком и полностью согласна с этим умным человеком. Когда же кофе остывает, то вызывает унылой горечью у меня совершенно другие ассоциации.

– Опять Йошка приставал? – поинтересовалась Вера.

На прошлом новогоднем корпоративе под влиянием разочарования всем и вся, я перебрала с горючим. Если у кого под градусом поднимается настроение и проясняется в голове, то у меня развязывается язык, но мозг напрочь отключается. Имя главреда, словно застревало во рту, и никак не хотело правильно выговариваться. Вот я и сократила… На свою голову.

Мимо ушей это не пропустили. Уцепились!

С того времени между собой шефа все кличут Йошкой.

– Все так плохо?

Подруга, натуральная блондинка и по совместительству один из лучших авторов «Недельки», бесцеремонно отодвинула пачку еще не разобранных документов и уселась на мой стол, заложив ногу за ногу. До неприличия короткая джинсовая юбка, подобные которой Вера просто обожала, задралась еще выше и обнажила крутой изгиб бедра.

Невольно я засмотрелась на складки джинса, бронзовый загар девушки, в отличие от меня Веру солнце любило, лодыжку и потерялась в бесконечных завязках розовых босоножек. Предмет больной фантазии дизайнера мало того, что был на высокой платформе, так еще и каблук десятисантиметровый, не ниже!

Мамочки родные, да это же сродни тому, чтобы встать на костыли! Просто пытка современной инквизиции!

Но Вере шло. Она вообще необычайно органично смотрелась в трендовой одежде, платьях в облипочку, джинсиках-жертвах нападения своры псов, да во всем! Нацепи на себя и мешок из-под картошки, все равно будет блистать.

Есть уж такая категория шикарных женщин. Все им к лицу. Даже легкая полнота воспринимается аппетитными формами и вызывает восторг у мужчин.

Задумавшись, я опустила глаза в стол и сосредоточилась на жирной мухе. Отъелась паршивка! Вон как лениво перебирает мохнатыми лапками по новенькому пресс-релизу. Мухобойки на нее нет! Или хотя бы паука Георгия.

С полгода жил у нас такой, в углу курилки. И табачный дым ему не мешал, и открытая в любую пору года форточка. Парни даже имя ему дали, да частенько подкармливали – забавлялись.

А как однажды Георгий исчез, в редакции случилась настоящая трагедия! Все искали виновницу саботажа. Только баба, кричали взволнованные мужчины, может так вероломно ударить! Да так и не нашли. Хотя мне сдается, это тетя Валя, одна из уборщиц, не вытерпела восьмилапого гада и вымела его во двор.

Только не призналась. Недаром родители тети Вали были партизанами. Что-то ей в генах оттуда и передалось… Записалось в подкорке.

Вера истолковала мое молчание по-своему.

– Доиграется Йошка! – в сердцах стукнула кулаком по столу она.

Чашка подпрыгнула, звякнув ложкой, а в редакции воцарилась мгновенная тишина.

– Кастрирую! – сделала страшные глаза неуловимая мстительница.