Записки звездочёта Сириуса

Море открылось сразу за горбатыми дюнами. В тёмной дали возникали серые пенистые верхушки волн, исчезали, снова возникали, становились всё чётче, росли, приближались, пока волны наконец не обрушивали свои косматые шапки на берег. А в лунной дорожке до самого горизонта море сверкало тёмно-зелёным бутылочным стеклом. И там на гребнях то появлялось, то пропадало чёрное пятно — лодка.

Ребята не заметили, как подошёл Геркулес и крепко обнял их за плечи.

— Они насовсем уплыли, да? — грустно спросил Ник.

— Нет, — твёрдо сказал Геркулес. — Мы их скоро увидим. Только надо верить и ждать.

— Ждать… — как эхо, повторил Пим и сел на песок.

Море молотило волнами по берегу.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ Чемпион среди лилипутов по поднятию тяжестей

Из дворца звездочёт Сириус вернулся уже под утро и, перепутав летописи, написал в «подпольном» дневнике:

«И был пир. И были речи. И пять тысяч осчастливленных нищих обрели на этот вечер работу и разносили по залу блюда. И наш почётный гость волшебник Тайфун, добрый и наивный, словно ребёнок, сказал: „Ура! Ура! Ура!“ — и подарил свою авторучку самому бедному жителю — бродяге с трудной фамилией. И было вино, лёгкое и игристое! И была музыка, нежная и воздушная! И был салют, величественный и прекрасный! И все разошлись трезвыми!»

А в официальном «Своде» появилась следующая запись:

«Перепились все министры, как свиньи, и продали Тайфуну Зелёный остров.

И передрались, словно злые собаки, за жалкие подачки его».

А чуть ниже Сириус вкривь и вкось начертал большими буквами:

«И Тайфун — скот, и Апчхибосс — скот, и Буль Бурес — скот. Чтоб их всех разорвало!»

Подумал и приписал:

«А генерал Трах Тах-Тах — тупая свинья. Вот».

После этого на душе стало немного легче.

На следующий день, когда взбешённый Апчхибосс Утринос прочитал новую запись в официальном «Своде», звездочёта арестовали и обвинили «в преступном искажении истории».

Тюрьма на островке Кат, в которой раньше сидели Гром и его друзья, была опять переполнена, и Сириуса подселили в тесной, как гроб, одиночке к какому-то странному низенькому человечку в красном колпаке.

— Ты кто такой? — строго спросил человечек.

— Звездочёт, — робко ответил Сириус.

— А это что такое?

— Что? — Сириус стал в тупик. — Я это… как их… считаю звёзды…

— И всё?

— Нет, не всё, — обиделся Сириус. — Считаю и описываю. И наношу на Атлас.

— Ну и считай, — буркнул человечек. — И наноси.

Сириус уныло задрал голову вверх. Кусочек ночного неба в тюремном окне был расчерчен в мелкую клетку. В решётке торчали крупные звёзды, похожие на рыбью мелочь, застрявшую в ячеях невода.

— Тут тебе их на сто лет хватит, — усмехнулся человечек.

— А вы из цирка? — вежливо спросил Сириус, плотно запахнувшись в свой нарядный звёздный халат. — Лилипут?

— Ага, — насмешливо ответил человечек. — Из цирка. Чемпион мира по поднятию тяжестей.

— О! — удивился Сириус.

— Среди лилипутов, — скромно уточнил человечек.

— А-а, — протянул Сириус.

Человечек встал и, тревожно поглядывая на глазок в двери, начал расшатывать камень в стене.

— Простите, — испуганно сказал Сириус, — что вы делаете?

— Зарядка, — пропыхтел «чемпион мира по поднятию тяжестей среди лилипутов». — Вечерняя зарядка.

— Очень-очень полезно, — сразу успокоился Сириус. — А мне можно?

— Запомните, — строго сказал человечек, — зарядка — это единственное, что здесь пока не запрещено!

— Безусловно, безусловно, — засуетился Сириус и принялся расшатывать камень с другой стороны. — Но я же пока новичок… А скажите, пожалуйста, здесь хорошо кормят?

— Во всяком случае, питательно: хлеб и соль.

— И вполне хватает? — тревожно осведомился Сириус.

— При моём-то росте?!

— Ах, при вашем, — потускнел Сириус. — Вам хорошо…

— Да уж лучше некуда…

— Уж чего, наверно, вволю дают — так это воды, — невесело пошутил Сириус. — Пей — не хочу, а?

— Ещё как хочу! — рассвирепел человечек. — Я всю жизнь дело с водой имел, а тут… В день по столовой ложке! — И отчаянно забарабанил кулаками по двери: — Воды! Воды, чёрт вас побери!

Послышались торопливые шаги.

— Уж придётся вам потерпеть, — насмешливо пробубнил в глазок надзиратель. — Ручей на нашем островке совсем обмелел, давно нет дождя.

Человечек бессильно опустился на нары.