Записные книжки

Между тем он, перебирая со Стюрмером всех действователей великих войн наполеоновских и поминая всех умерших, сказал: «Мне стыдно, что я живу так долго». У Стюрмера есть несколько замечательных автографов. Несколько строк к нему написаны султаном с французской собственноручной его подписью. Письмо Марии-Луизы к Наполеону за несколько дней до первого падения его, с переводом ее собственноручным немецкого письма ее к отцу, где она говорит, что Наполеон не может согласиться на мир, если не оставят ему Антверпена, и мимоходом пугает папеньку, что если войска его побьют (а весьма вероятно, потому что император сильнее, нежели когда-либо, и весь народ одушевлен мужеством и патриотизмом), то это будет погибель Австрийской империи.

Стюрмеры были на Св. Елене в числе охранителей Наполеона. Графиня говорит, что много преувеличений и пристрастий в рассказах о притеснениях, терпимых Наполеоном, но что, впрочем, было много неприятного и оскорбительного по необходимости в надзоре за ним. Нашего комиссара Бальмена он, вероятно, допустил бы до себя охотно, но сэр Хадсон Лоу не дозволил того, потому что Наполеон не хотел видеть его самого.

Наполеон пил одно шампанское, частью цельное, частью с водой. По примеру его и вся его французская свита не пила ничего, кроме шампанского, так что по обыкновенному расчету вся заготовленная провизия скоро истощилась и Наполеон остался без шампанского. Тогда сообщения были долговременны, и, пока не выписали новой провизии, прошло несколько месяцев. Французы ужасно возмущались жестокостью австрийского правительства, которое жаждой морит Наполеона.

Всё черное белье и дамское тут же перебиралось английскими офицерами. Новые крики и нарекания на дикость и варварство англичан.

Однажды Наполеону захотелось подшутить над сторожевым офицером, который следовал за ним в прогулках верхом. Он уловил минуту, в которую тот с кем-то заговорил, пришпорил коня своего и скрылся в крутизнах и извилинах скалы. Не видя пред собой пленника своего, офицер обмер, пустился во все закоулки ущелий, но нигде не нашел и следа его. Тревога, повсеместные поиски, пальба пушек, чтобы возвестить, что пленник спасся; а между тем пленник благополучно возвратился домой, смеясь над погоней. С той поры были приняты новые предосторожности, которым Наполеон не поддался. Он отказался от своих верховых прогулок и под конец ограничил выход свой из дома окрестностями.

15 октября

Одни дожившие до нынешних дней потомки древней Венецианской республики – это голуби piazza di S. Marco, которые и теперь на иждивении правительства. Но эти республиканцы вовсе не дикие и не кичливые, а напротив, ручные и общительные. Они гуляют по площади и, встречаясь с вами, чуть-чуть отходят в сторону, чтобы дать вам пройти. Но не улетают и нимало не пугаются.

Вечером Радецкий был в «Сан-Самуэле». Сказывают, что, когда вошел он в ложу, человек двадцать в партере начали хлопать и бедный старик раскланивался пред почтеннейшей публикой. Но почтеннейшая публика была весьма немногочисленна: случайно или оппозиционно, но театр был пустее обыкновенного. Большею частью были австрийцы, проезжающие дамы.

Радецкий казался довольно пасмурен. Впрочем, может быть, и усталость одолела его: утром делал он смотр войскам в Тревизо, а возвратившись в Венецию, давал большой обед. Адъютант его граф Тунн обещал представить меня фельдмаршалу в проезд мой чрез Верону.

16 октября

Был в музее «Коррер». Теодоро Корреро, любитель и собиратель редкостей и древностей, завещал собрание свое городу. Много любопытного и драгоценного во всех возможных родах: оружие, галлебарды, служившие в старину на праздниках духовных, обломки, принадлежности бученторе, картины известных мастеров, медали Кановы, резцы его, портрет несчастного дожа Франческо Фоскари, прекрасный портрет Гольдони, блюда по рисункам Рафаэля, выделанные ныне уже потерянным способом, стрелы, шкапы, баулы отличной древней работы. (Нынешнее столярное искусство имеет свою красоту, но оно не живуче и до потомства не дойдет.) План Венеции 1500 года, не имевшей еще ни Моста Вздохов, ни каменного моста Риальто, ни церквей della Salute и Redentore.

Был в церкви degli Scalzi. Построил ее архитектор Лонгена, соорудивший и della Salute. Пуристы критикуют школу его и относят ее к временам упадка. Но для нас, невежд, эта величавость не без достоинства и производит желанное действие и вызывает изумление. Внутреннее богатство мраморов во всех деталях, от колонн до дверей и канделябров, неисчислимо. Несколько приделов один богаче другого, сооруженных знаменитыми фамилиями Венеции и, между прочими, семейством «последних венецианцев», дожа Манини.

Церковь на одном из побочных каналов Св. Иакова daU’Orio славится отличной вышины колонной зеленого мрамора и картинами Паоло Веронезе, Бассано, Пальмы, etc.