Записные книжки

Вот человек, который, при всем своем обширном уме и больших способностях, имел простодушие думать, что он необходим. А на что же Провидение? Оно не воплощается в одном человеке. Иногда оно как будто выдает ему полномочия, но всё это на известное время и к тому же на известных условиях. У Провидения всегда есть в запасе свои калифы на час.

* * *

На белом свете лишних людей много, нужных мало, необходимых вовсе нет.

* * *

Князь Андрей Кириллович Разумовский был в молодости очень красивый мужчина и славился своими счастливыми любовными похождениями, то есть благородными интригами, как говорится у нас в провинции и как говорилось еще недавно в наших столицах.

Он был назначен посланником в Неаполь. В то время королевой Неаполитанской была Каролина, известная красавица, не менее известная своими благородными, а может быть, и инородными интригами. Долгое время фаворитом ее был ирландец Актон, а фавориткой – леди Гамильтон, тоже известная в хронике любовных происшествий особа.

После официального представления королеве граф Разумовский распустил по городу слух, что удивляется общей молве о красоте ее и не видит ничего в ней особенного. Этот слух, разумеется, дошел до королевы и задел за живое женское и королевское самолюбие. Опытный в сердечной женской дипломатике, Разумовский на это и рассчитывал. Через месяц он был счастлив. (Рассказано графом Косаковским.)

Граф Разумовский был очень горд. Однажды, на спектакле в Эрмитаже, Павел Петрович подзывает Растопчина и говорит ему: «Поздравь меня, сегодня мне везет. Разумовский первым поклонился мне». (Слышано от графа Растопчина.)

Я познакомился с Разумовским (уже князем) в Вене в 1835 году. Он был стар, но видны были еще следы красоты его. Он показался мне очень приветливым, обхождения простого и добродушного, что, впрочем, заметил я, за несколько лет перед тем, и в брате его, графе Алексее Кирилловиче, который также слыл некогда гордецом. Но жизнь присмирила их. Можно еще постигнуть молодого гордеца: тут есть чем похвастаться, когда у тебя в запасе молодость прекрасная, цветущая и к тому же еще одаренная разными преимуществами. Но что может быть жальче и глупее старого гордеца? Старость не порок, а хуже: она немощь и недуг. Пожалуй, стыдиться ее не для чего, но и похвалиться нечем.

Граф Разумовский имел свой собственный великолепный дом в Вене и жил в нем барски. Город этот был совершенно по нем, и в нем оставался он до самой кончины своей, уважаемый и любимый венским аристократическим обществом, что дело не легкое и не всякому удается. Венское общество славилось всегда блеском своим, общежительством, но более между собой, и было исключительно и недоступно для иностранцев и разночинцев, своих и чужеземных.

Венский конгресс 1814 года, род политического вселенского собора, не мог выбрать в Европе лучше сцены для своих лицедеев и действий. Утром занимались делами, ворочали и переворачивали Европу; вечером присутствовали на великолепных праздниках и балах. Старый принц де Линь, любезный и любимый собеседник и попутчик Екатерины Великой, доживший до конгресса, говорил: «Конгресс пляшет, но не подвигается вперед». Император Александр и министр его Разумовский достойно разыгрывали роли свои на этом театре, собравшем в одну группу всё, что Европа имела блестящего и высокопоставленного. Венский конгресс мог в своих переговорах и прениях обмолвиться не одной ошибкой, но всё же он был важным и занимательным историческим событием в европейских летописях.

Наши политические недоброжелатели, чтобы не сказать враги, остались недовольны этим конгрессом, и на протяжении многих лет напрягали все свои силы и козни, чтобы ослабить и уничтожить последствия его.

Равно вооружались они из неприязни к нам и против Священного союза. Все эти враждебные усилия и постоянные, так сказать, злоумышления не доказывают ли, что, в сущности, за исключением частных промахов и ошибок, была в этой политике и в основе ее, положенной Александром I, и своя доля пользы и первенствующей власти для России? Не из любви же к нам недоброжелатели наши так усердно, упорно и горячо работали, чтобы потрясти и окончательно ниспровергнуть создание рук императора Александра?

А наши недальновидные, невинные журнальные политиканы туда же лезут за европейскими крикунами и с негодованием и ужасом порицают политику Александра I. Легко пересуживать задним числом попытки, действия и события минувшего! Не следует забывать, что Провидение, История имеют свои неожиданные, крутые повороты, свои coups detat и coups de theatre (перевороты государственные и театральные), которые озадачивают и сбивают с панталыку всякую человеческую мудрость. То, что казалось полезным и нужным в известное время, может, в силу непредвидимых и не подлежащих человеческой видимости обстоятельств, принять в другое время совершенно противоположный оборот.