Записные книжки дурака. Вариант посткоронавирусный, обезвреженный

Означает сие не закат Европы, а то, что ее недостаточно приперло. И когда припрет сильно, это будет уже другая Европа. С Евросоюзом или нет, автор гадать не берется, хотя единый и неделимый ЕС, похоже, уверенно вступил на тропу, в конце которой что угодно, кроме того объединения радостных, уверенных в светлом будущем и в праве вести и присоединять кого ни попадя к своему кооперативу стран Старой Европы. Кончился оптимизм. Не только из-за мигрантов. Его прикончили экономический кризис, глупые амбиции, из-за которых Брюссель невесть за какие коврижки сцепился с Москвой по поводу Крыма, проявленная в отношении Турции слабость, неспособность противостоять американскому нажиму, жадность и слабость – страшное сочетание, если они касаются вопросов безопасности… То есть единую Европу приканчивает она сама. Сделать с этим совершенно нечего, и делать никто ничего не будет. Разве что во главе основных стран Евросоюза на диво всему миру встанут люди калибра де Голля, Тэтчер или Аденауэра. Откуда им взяться? Да, в общем, неоткуда. Так что на президентских выборах во Франции не случайно голова в голову пришли к финишу Макрон и Марин Ле Пен. Кто из них был хуже для будущего Европы, никто не знает. Точнее, если перефразировать известную максиму Иосифа Сталина, – оба были хуже. Пока что Макрон во Франции у власти – Ле Пен в оппозиции. Надолго ли?

Суета сует…

Советские евреи по мере возникновения возможности покинуть свою «доисторическую родину» – СССР – разъезжались куда глаза глядят в основном для того, чтобы избавить детей от жизни в стране, где регламентировано было все, что можно, включая мысли. Поскольку за неправильный душевный настрой, несмотря на иллюзорность мыслительного процесса как такового и его неподвластность диалектическому материализму, можно было получить более чем конкретные сроки. В Израиль они ехали не вследствие исторических сантиментов (какие могли у них, за редчайшим исключением, быть знания по еврейской истории в СССР, где все еврейское находилось под запретом?) и не из религиозных соображений (вера в Б-га в Стране Советов не приветствовалась в принципе, а в еврейском варианте особенно), а для того чтобы исчез творящийся вокруг них коллективный маразм и куда-нибудь делись из их жизни его исполнители из партийно-государственного аппарата. Приехав же в еврейское государство, они были немало удивлены наличием там тараканов в головах у его еврейского руководства в количестве не меньшем, чем у членов Политбюро ЦК КПСС. С поправками на то, что идиотизмы исторической родины, оказалось, точно так же невозможно исправить, но можно было хотя бы обойти.

Что характерно, израильские заморочки оказались не только не менее дурацкими, чем те, над которыми смеялись и от которых все они испытывали унижение в Советском Союзе, но и более прихотливыми. В СССР они делились на две категории: те, от которых страдало все население, и те, которые приходились на долю евреев персонально. С непременным указанием на то, что у нас, конечно, интернационализм, но вот именно данная конкретная нация… И далее в зависимости от персональной фантазии «интернационалиста». В Израиле возникли новые категории маразмов, перечислять которые можно долго, но с одним имели шанс столкнуться практически все «русские», как, впрочем, и множество израильтян – старожилов-ватиков или уроженцев этой солнечной страны – сабр, все равно. Явление сие именовалось ортодоксальный гиюр – то есть переход в иудаизм. Или его отсутствие. При существовании монополии на признание евреем в руках людей, которым можно было это доверить примерно так же, как лисе стеречь кур. То есть ситуация, при которой сотни тысяч людей, которые в стране, откуда они в Израиль уехали, считались евреями и получали за это от властей и окружающих все то, что могли получить, въехав туда, согласно его законам, евреями считаться перестали. И вот этого они точно не ожидали.