Записные книжки Падерина Геннадия Никитича

Ночью, вернее на рассвете перебрались на передовую. Мне винтовочку вручили. Пули то и дело снуют мимо. Мины хлопаются, сзади наша артиллерия лупит. Противника не видать. Солнце начинает пригревать и труп, который валяется шагах в 20 от нас начинает куриться вонючим парком. Забросать никто не решается. Я пошел, бросил десяток лопат, но увидев, что одному тут часа два надо, бросил!

Скучаю без Степенко. Очень тяжело подействовала на меня эта утрата друга, когда оба мы еще не признались себе до конца в этой дружбе.

* * *

Мы в укрепрайоне. Впереди нас есть части. Если они откатятся, мы задержим врага. Обошел метров 150 этого поля, где мы расположились. Трупов – полно. И сгнившие, и полусгнившие, и свежие. Нашел кобуру от пистолета, а сам пистолет по-видимому уже подобрали.

Идем в атаку.

Момент сближения с противником.

28 сентября

(написано коряво, строчки разъежаются, буквы малопонятны)

Перерыв объясняется тем, что именно 22-го я был ранен.

Сейчас лежу в пересылочном госпитале.

Самые яркие лица этих дней санитарка Рая и сестра Шура, у которых я и лежу сейчас.