Заплати другому

Из книги «Говорят знавшие Тревора»

Так я, значит, объяснил ей про «заплати другому». Нашел палку. И начертил прямо по грязи. В темноте. Нам обоим щуриться приходилось, чтобы разглядеть. Было холодно, но у нее было из чего выбирать. Могла бы дома в тепле сидеть. Тут есть разница. Откуда мне знать, почему?

Я начертил эти самые три круга. И разъяснил про них. Как мне малец разъяснял.

– Видите, вот это я. А эти два, я не знаю. Двое других, наверное. Кому он собирается помочь. Видите, фокус в том, что это что-то большое. Большая помощь. Вроде как то, что вы не любому и не каждому сделаете. Может, своей матери или сестренке. Но никому другому. Малец сделал это для меня. Я должен сделать это для трех других. Те двое должны сделать это для троих других. А те девять тоже должны помочь троим. Каждый. И получится двадцать семь.

Я, положим, с арифметикой не очень-то в ладах. Зато малец, он все сообразил. Это и впрямь много людей и быстро распространяется. Вроде как и поверить невозможно, до чего быстро. Счет на тысячи, а времени – совсем ничего.

Я, значит, на коленях стою. Рисую эти кружки по грязи. Считая по три. Уж и чертить негде. Вы не поверите, как быстро место закончилось. И, знаете, оно опять пролетело. И мы вдвоем видели это. Большую комету или что-то там еще. Я рассказывал про первую комету, что мы видели? Небось рассказывал. Так мы и другую увидели. Падающую звезду. Падающую, сгорающую – я не знаю. Только я в жизни не видел две сразу в одну ночь. Как-то жутковато было.

Вот мы смотрим на эти круги, думаем, каким классным могло бы стать все это. Вот только не станет. Потому ведь, как сказать, мы все знаем, что этому не бывать. Потому ведь люди, они не хорошие. На самом деле они не станут платить другому. Помощь от тебя примут – и на том шабаш.

Я знаю, мы оба, и она, и я, думали так. И тут небо снова осветилось. Эта – большая комета. Вторая, я имею в виду. Я не говорю, что третья прилетела. Может, я выразился так, что можно было подумать. Только, короче, – две. Это много. Жуть.

Знаете, мир там большущий. Больше, чем мы думаем.

Потом дама принимается рассказывать мне, как трудно ей разговаривать с мальцом. Я ушам своим не верил. Рассказывает мне. Мне. Говорит, что пацан в этом – вылитый отец. Трудно его расспрашивать. Не в силах беситься на него. Не желает, чтоб выглядело так, будто она ему не доверяет. Вот все и идет само по себе. Просто она это позволяет. И все это она мне рассказывает. Это ж вроде как мы с ней… ну, я не знаю… доверительно общаемся. В первый раз. Про всякую всячину говорим. Это было до того поразительно. Я сказал, что собираюсь свершить большие дела. Может, для кого-то другого они и не большие. Но мой отсчет – вот отсюда, от того, где я есть. Сниму себе квартиру. Стану ездить на «Додж-Дарте». Она сказала, что могу ее «Додж» взять. За бесценок. Я опять ей рассказал, как наступил день зарплаты. Зарплаты. День, меняющий все.

Время шло, а мы принимались обсуждать то, о чем уже говорили. Снова и снова. Но мне все равно нравилось. Вскоре она уехала домой. Только ночь сделалась как бы… другой. Будто бы… не такой… знаете ли… холодной. Или что-то в этом духе.

…

В девять тридцать он получил чек с зарплатой. Работать в тот день было не надо и на следующий день тоже. Так что чек он отнес в банк.

Получил на руки больше сотни долларов наличными.

Пришла пора купить ботинки.

Он постоял на автобусной остановке. Слишком долго. Но день был чудесный. Можно было пешочком пройтись до «Кмарта»[10]. Прогуляться со всеми деньгами, с толстой пачкой в кармане. Он все это заработал! Полностью новый день. Кометы в ночи, кто знает?

Потом он зашагал мимо «Стэнлиз», маленького бара, который когда-то ему нравился. Подумал, чудесно было бы пива выпить. Отличный день, полный карман денег. Если нельзя минуточку попраздновать, тогда зачем? Тогда для чего это все?

И он был прав. Пошло и в самом деле чудесно.

К тому же пару ребят увидел. Кого знал, когда еще крепко на ногах стоял. А теперь вот опять на них наткнулся. И им незачем знать про него что-то другое. Им хотелось узнать, куда это он пропал. В Сан-Франциско, сказал Джерри, потому что ему всегда хотелось попасть туда.

Заказал ребятам по пиву, чтоб знали, что он может себе это позволить. Так что они видели, как он вытащил из кармана пачку, как лихо развернул ее. Заказал еще по одному, чтоб они видели, что спешить ему некуда. Не было такого места, где ему на самом деле надо было быть.

Да, сэр. Точняк – новые времена.

Они сыграли партию-другую в бильярд, на деньги. Потом один из них позвонил Тито, прежнему их приятелю. Сообщили, что Джерри при бабках. «Кати сюда», – сказали.

Он прикатил. Кое с каким товаром.

Сказал Джерри:

– Знаю, ты ищешь, где бы купить. Только не говори мне, что вкус к дури потерял.

– Больше никогда, – ответил Джерри.

– Ой, да ладно.

Они еще поиграли на бильярде. Остальные трое отправились в туалет – ширнуться. Показалось, что так нечестно. Они могут, а он нет, какая тут честность?