Заплати другому

– А-а, я не знаю. Про всякое. Про футбол. Про задание, которое я получил в школе. Она собиралась помочь мне с затеей по этому заданию. Но потом она умерла.

Крис поднялся, собираясь уходить. Он мог бы болтать с каждой живой душой в этом городе, да так и не наткнуться на того, кто и в самом деле был с ней хорошо знаком. Но он должен сделать еще одну попытку, потому как знал: утром улетит домой.

– А тебе, случаем, ничего не известно про ее последнюю волю?

– Про ее – что?

– Ее завещание. Почему она оставила деньги определенным людям.

– А-а, вы вот про какую волю. Нет. Я даже не знал, что у нее было завещание.

– Ну да. Я бы удивился, если б ты знал. Что ж, прощай.

– Покедова.

Несколько минут Крис сидел в машине, наблюдая за работой мальчишки. Размышляя над тем, до чего ж это странно для ребенка такого возраста продолжать работу, имея такой идеальный повод бросить ее, как смерть.

Потом подумал: а ну как миссис Гринберг и впрямь смотрит сверху?

«Если смотрите, – мысленно произнес он, – так, может, намекнете? Может, устроите так, чтоб и я хоть что-то здесь увидел?»

Но видел он только одно: мальчика, стригущего живую изгородь.

Крис запустил двигатель и уехал.

Из дневника Тревора

Я все равно думаю, что никто-никто не «заплатит другому».

Глупая была идея, по-моему.

Только, думаю, миссис Гринберг заплатила бы. Она могла.

И Рубен тоже хочет. Я знаю, что хочет. Только никак не может придумать что-нибудь такое же большое.

Вот тут-то и есть то, чего, похоже, никто не усек. Вовсе не надо, чтоб это было такое уж большое. Не обязательно, я хочу сказать. Это может просто выглядеть большим. Зависит от того, для кого это делаешь.

Глава 24 Рубен

Рубен приехал из школы домой в четыре пятнадцать.

Тревор постучался к нему в дверь в половине пятого.

– Где Мисс Лайза?

– Ест на кухне. Я как раз кормлю ее. Ты за этим заехал, Тревор? Проведать кошку? Или ты хотел что-то обсудить?

– Это, второе. – Рубен отступил, широко распахнув дверь. Тревор вошел и угнездился на диване. – Если вы не против.

Разумеется, он против, учитывая, о чем, по-видимому, пойдет речь.

– Разумеется, нет, Тревор. Ты же знаешь, ты здесь всегда желанный гость.

Мисс Лайза бегом примчалась из кухни и прыгнула к Тревору на колени.

– Е! Должно быть, голос мой услышала. А?

– Можешь гордиться, Тревор. Ты для нее важнее еды.

Разговаривая, Рубен унимал гнетущее чувство в груди, знакомое, но заявлявшее о себе острее обычного. Он-то думал, что Тревор все равно будет рядом, всегда можно будет дружить с Тревором, но получилось не совсем так. Общение с мальчиком вызывало боль, и, похоже, Тревор уловил это. Его когда-то ежедневные наезды в дом Рубена сделались более редкими. В последний раз он заявил, что приехал только кошку проведать, и долго не задержался.

– Так что у тебя в мыслях, Тревор?

– Просто я все думал, собираетесь ли вы еще «платить дальше». Думается мне, особой нужды в том у вас нет. От того, как оно все получилось. Просто я думал, а вдруг мысли такие были.

Рубен глубоко вздохнул и поглубже уселся в кресле. Иногда, когда возникало желание заплакать (а такое случалось), ему казалось, что слезы подступают к глазам, словно по следам старинной памяти.

– Я думал над этим, Тревор. Полагаю, я бы все равно заплатил, если бы смог. Просто я пока не знаю, чем мог бы помочь кому-то. Мне это просто покоя не дает.

– Я знаю кое-кого, кто нуждается.

– Это кто-то, кого я знаю?

– Ага. Мама.

– Уверен, твой отец сумеет ей помочь в чем угодно.

– Она прогнала его. Кроме того, в этом он был не помощник. Это такое, чего никто другой не сделает, кроме вас.

В груди у Рубена огнем пылало. Она его прогнала. Лучше от этого стало или хуже?

– Послушай, Тревор. Я действительно уважительно отношусь к работе, которую ты проделал над заданием. И намерен исполнить свою долю, чтобы поддержать тебя. В свое время. С кем-нибудь. Но то, что стоит между твоей матерью и мной…

– Ну да, так она и сказала. Сказала, что вы расстроены. Только я подумал, что как раз это и делает поступок по правде добром, понимаете? Потому что считается чем-то большим. Вы понимаете? Большая помощь. А если вы помогаете кому-то, кому и впрямь хотите помочь, тогда не очень-то и велика важность. Понимаете? Зато уж если вы весь из себя беситесь на маму – и помогли бы ей. Вот это было бы великое дело.

Пальцы мальчика почесывали сразу за обоими ушами Мисс Лайзы, кошка прильнула к нему теснее и мурлыкала, полуприкрыв глаза.

Рубен встал и подошел к окну, ощущая потребность быть как можно ближе к какому-то другому месту. У него звенело в здоровом ухе, и он никак не мог понять, почему. Словно бы через длинный туннель он услышал самого себя:

– Прости, Тревор. Не уверен, что я достаточно велик, чтобы совершить нечто подобное.

Лицо Тревора сморщилось от огорчения. Кошка спрыгнула с колен и побежала обратно на кухню.

– Вы даже не хотите знать, что ей нужно?

«Побольше вкуса в выборе мужчин», – подумал Рубен, но, разумеется, не произнес этого.

– Будет, вероятно, лучше, если мы поговорим о чем-то другом.

Тревор пожал плечами.

– Я больше ни о чем говорить не собирался.