Запомни будущее

Этого ему никто не мог сказать. Никто. И как могла тирания, основанная на выборности, сохранять себя? Это было против всех принципов политической логики, поскольку здешние выборы, насколько мог понять Доусон, были совершенно справедливыми и свободными от коррупции. Единственным решением стало изменение психики и характера человека после вступления в Совет при помощи каких-то устройств. Но, тем не менее, это многого не объясняло.

Теперь, когда рука его была полностью исцелена, Доусон работал с молниеносной поспешностью, наблюдая, как сторонники приумножаются и развиваются под его управлением. Бетья тоже сильно изменилась. Ее подбородок стал тверже, голубые глаза глядели прямо и спокойно, голос стал оживленнее. Она возвращала себе наследие человеческой расы – а вслед за ней и другие.

Но поначалу было трудно. Документы Фереда указывали направление, но людям было трудно возродить в себе инстинкт исследования. Доусону приходилось самому показывать им каждый шаг. Он вел, а остальные действовали эффективно, как только понимали, что нужно делать.

– Как эти лучи влияют на молекулярную структуру? – спросил он у одного ученого.

– Они могут вызвать стасис.

– Блокировать любые движения? Вы хотите сказать, что они могут превратить людей в статуи?

– Я не думал об этом, но, конечно, вы правы, Доусон. Да. Молекулярное движение будет остановлено с тем же эффектом, что и при температуре абсолютного нуля, и всячески движение прекратится. Да, люди могут быть парализованным.

– Проработайте все это. До мельчайших деталей!

Ученые могли работать, как только Доусон отдавал им приказы. Теория постепенно превратилась в практику и была воплощена в материальный трехмерный лучевой проектор. По принципу несущей балки, проектор был способен передавать вибрацию на расстоянии до полукилометра, мгновенно останавливая все, что угодно, на своем пути. Охват лучей можно было сделать широким или узким, и, при необходимости, ими можно было бы охватить весь огромный куб здания Капитолия.

Заговорщики встречались в пустынном здании на окраине Дасони. Оно не походило на привычный Доусону склад и являлось просто куполом из пластика, окрашенным в мягкие синие и зеленые цвета. Вероятность того, что их раскроют, было очень мала, но Доусон все равно принимал все возможные меры предосторожности, в том числе отправлял на улицу охранников. Группа встречалась тайно, всегда в разное время, чтобы не возбуждать никаких подозрений.

В итоге были подготовлены два самолета, один из которых оснастили лучевым проектором. Он должен был зависнуть над Капитолием, держа здание в пучке лучей, а другой самолет, с командой в защитных костюмах, должен приземлиться, чтобы захватить власть.

– Нет необходимости никого убивать, – сказал Доусон. – Мы возьмем членов Совета под арест. Если в их сознании что-то не так, то мы должны вылечить их.

Бетья кивнула, но в ее голубых глазах появилась какая-то безжалостность. Ей был нужен Феред, остальные ее не заботили.

В последний момент Доусон почувствовал приступ раскаяния. В конце концов, он был чужаком в этом мире. Имел ли он право изменять его, не разобравшись до конца в ситуации? Для таких мыслей было уже поздно, но все же Доусон решился на смелый шаг.

– Я еду в Вашингтон, – сказал он группе заговорщиков, когда они собрались однажды вечером в пустынном складе. – Я хочу задать Совету вопросы и, может быть, выдвинуть ультиматум.

БЕТЬЯ НАЧАЛА возражать, но Доусон был непреклонен.

Это был слишком большой гаечный ключ, который обезьяна собралась бросить в сложный механизм мироустройства, и Доусон хотел быть совершенно уверенным в необходимости этого, прежде чем все разрушит. О, Боже! Он и не думал, что это будет так легко. Эта легкость была результатом вытравления из человеческой расы боевого духа…

– Все готово к атаке. Атака должна произойти завтра ровно в полдень. Помните мои инструкции. Летите на большой высоте, пока не доберетесь до Вашингтона, затем включите лучи и действуйте. Подготовленная группа в защитных костюмах войдет в Капитолий и захватит Совет. Не отключайте лучи, пока не будете уверены в безопасности.

– А как насчет вас? – спросил кто-то. – Вы же будете в этом здании.

– Но лучи ведь не убивают, а просто парализуют. Я застыну вместе с остальными, а потом вы приведете меня в себя. И тогда мы сможем узнать правду о Совете. Не забывайте следить за тем, чтобы ваши видеофоны были включены. Если я не позвоню из Вашингтона до полудня, атакуйте.

Он позволил себе скользнуть взглядом по ряду лиц. Лица изменились, теперь это было явственно видно после недель опеки над этими людьми. В них уже не проступала обычная мягкость. Доусон мрачно улыбнулся, поднял руку в здешнем прощальном жесте и сказал:

– Счастливой посадки!

Он вышел, Бетья за ним. Но в тени Доусон остановил ее.

– Я оставляю тебя здесь. Помни, ты останешься в Дасони.

– Но я не хочу…

Доусон пристально поглядел в глаза девушке.

– Ты останешься. Ты меня слышала?

– Да. Конечно, вам лучше знать. Но вы ведь вернете Фереда, Сэфен?