Запомни будущее

Затем он увидел, что Лорена возвращается. Она молча заняла свое место на скамейке, не спуская с него какого-то странного взгляда.

– Вы должны понять нашу ситуацию, – продолжал старший член Совета. – Вы фальшивая нота в нашем мире. Много лет не возникало никаких проблем. Мы хотим вылечить вас.

Доусон снова скосил глаза на свой хронометр.

– Это ваше последнее слово?

– Что вы имеете в виду?

– Я имею в виду ультиматум. Даю вам тридцать секунд, чтобы передумать.

Мужчина начал было что-то говорить, но Лорена подняла руку, перебив его. Она глядела на Доусона, и он снова почувствовал в ее серых глазах какое-то утонченное издевательство. Но она ничего не сказала.

Наступила тишина, наполнившая комнату, точно вода, неподвижная и гнетущая. Доусон почувствовал, как мимо скользят секунды. Скоро наступит полдень – крайний срок. И самолеты начнут атаку.

Он сел и стал ждать.

Не было ни единого звука. Глаза Совета были бесстрастным, непостижимыми. Казалось, все они повторяли взгляд Лорены.

И ТО, ЧЕГО ждал Доусон, случилось внезапно, без предупреждения.

По каждой клеточке его тела пронесся покалывающий шок. Доусону показалось, что из него внезапно вышла вся жизнь. Прекратилось движение воздуха через ноздри. Он перестал дышать.

Ничто другое не изменилось. Совет сидел неподвижно. Они были парализованы лучами, залившими здание Капитолия. Молекулярное движение было остановлено.

Это походило на паралич.

Доусон попытался шевельнуться и обнаружил, что не может. Он попытался отвести взгляд от лица Лорены, и это тоже оказалось невозможно. Он не знал, сколько прошло времени. Он мог лишь беспомощно сидеть, понимая, что то же самое, должно быть, произошло со всеми, кто находился в радиусе вибрационных лучей.

Он почувствовал торжество. Начался государственный переворот и, в скором времени, будет нанесен заключительный удар!

Затем ему показалось, что он слышит приближающиеся шаги… Нет, это была иллюзия. Его органы чувств больше не работали. Он онемел, оглох, хотя и не ослеп. Или, возможно, его мозг просто сохранил последнее впечатление, которое посылали ему зрительные нервы.

Доусон мысленно представил себе, что происходит наверху. Один из самолетов приземляется на крышу куба, из него выскакивают люди в защитных костюмах. Они должны найти путь сюда, разоружить и захватить Совет, хотя никакого оружия не было видно у этих, очень легко одетых тел. Тогда лучи будут отключены…

Внезапно паралич исчез. Доусон не сразу понял это. А когда понял, то встал. Все тело покалывало. Однако никто из членов Совета не двинулся. Доусон почувствовал беспокойство, какое-то приближение опасности.

Внезапно откуда-то из пустоты быстро заговорил голос, пользуясь аудио-стенографией. Доусон не мог его понять. Он огляделся, ища группу в защитных костюмах, которые уже должны быть здесь.

Наконец, голос замолчал.

– Атакующие самолеты были уничтожены, Стивен Доусон, – очень спокойно и просто сказала Лорена.

Потрясенный, Доусон не сразу понял смысл этих слов. Он уставился на нее и не увидел никаких эмоций в правильных чертах маленького личика и в глубине серых глаз.

– Садитесь, – сказала она.

Доусон повиновался, весь напряженный, чувствуя себя оказавшимся в ловушке, совершенно беспомощным.

– Вы ошибались, недооценивая ум Совета, – продолжала Лорена. – Когда вы потребовали нашей отставки, я сразу же поняла, что у вас есть какое-то оружие, потому что вы далеко не дурак, чтобы там ни говорили психографы. Я вышла из комнаты, чтобы включить автоматику. Когда ваши лучи окатили Капитолий и парализовали всех находящихся в нем, автоматические пушки отправили воздушные торпеды, которых притягивало электромагнитное оборудование в ваших самолетах. Самолеты были уничтожены, и лучи прекратили свое действие.

– Люди… Мои люди… – пересохшим горлом прохрипел Доусон.

– Все мертвы. И теперь у нас есть к вам вопросы.

– Вопросы! – горько рассмеялся Доусон. – Да просто поставьте меня к стенке.

– Я не понимаю, – сказала Лорена.

– Поставьте меня перед строем солдат, расстреляйте. Но такого ведь не практикуется в вашем прекрасном мире?

– Да, такого больше не существует, – сказала Лорена. – вы фальшивая нота в нашем мире, но любую фальшивую ноту можно правильно настроить. Вас снова доставят в лабораторию и повторно протестируют. Разумеется, кое-что будет сделано. Но не убьют.

Не ошибся ли Доусон, думая, что по Совету прошла волна удивления – не миновав даже Фереда? Он не был уверен. Однако Лорена продолжала говорить.

– Но сначала объясните свои мотивы, – потребовала она.

Доусон взглянул на Фереда. Он вспомнил Бетью, оставшуюся в Дасони, которая до сих пор ждала результатов неудавшегося нападения. Во что бы то ни стало, он должен защитить ее, так как знал, что даже Феред не будет милосердным к девушке, если Доусон расскажет об ее роли в заговоре. Убивать ее не станут, но изменения психики, практикующиеся Советом, более смертоносны, чем отравленные клыки.

Доусон сел, с угрюмым видом, скрестив руки на груди.

– Ладно. Это не мой мир. Я родом оттуда, где люди постоянно боролись. Мне всегда приходилось бороться за то, чего я хотел достичь.