Запомни, ты моя (СИ)

Самое главное не упасть, это самое главное, что я себе шепчу, продолжая пересекать лес, сворачивая то вправо, то влево, в зависимости от роста деревьев.

Именно так я и должна была поступить, когда оказалась в России. Просто убежать от Никиты и забыть о нем.

А теперь я здесь и бежать становится тяжелее. Пуховик тоже не создает легкости. Особенно когда потная рука хватает меня за него.

Боже! Но мое мычание сквозь кляп заглушает даже не треск ткани, а оглушительный звук выстрела. Прижатая к боку одного из водителей я поворачиваюсь и сквозь слезы вижу Юрия Вячеславовича.

Еще никогда я не была так ему рада. Слезы льются из глаз градом, а тело полностью расслабляется, словно отпустили натянутый канат. И только рука мужика поддерживает меня на весу.

— Отпусти девочку и иди к машине, тебя работа ждет, — говорит Юрий безапелляционным тоном, и Боров меня отпускает. После чего новый член нашей вечеринки убирает пистолет. Водитель мог и не знать Юрия, но такого тона он ослушаться не может. А может его испугал вид орущего товарища, который держится за бедро, штанина на котором уже полностью в крови. — Ну что встал! Помоги ему!

Водители уходят, а ко мне подходит Юрий, и я впервые в жизни не знаю, что сказать. Он в кожаной куртке, шапке, грубых ботинках с приличным слоем грязи. Но не узнать его невозможно, и я вся подбираюсь. Потому что совершенно не знаю, что от него ждать. Точно не того, что он достанет из кармана другую шапку и нахлобучит ее мне.

— Ты не в Москве. Здесь холодно в этом году, — произносит он и ножом распарывает веревки, затем аккуратно снимает скотч, про который я уже забыла. Разрабатываю челюсть, чтобы начать стрелять вопросами, но все они в миг улетучиваются, когда он легко поднимает меня на руки и несет обратно к трассе. — У тебя глаза сейчас из орбит вылезут, — посмеивается он, а я ищу сходства с Никитой. Разве что форма лица. Такие же четкие черты, словно художник рисовал с линейкой. — Удивлена?

— Это меньшее, что можно сказать о моем состоянии.

— Сейчас сядем в машину и стреляй своими вопросами.

— Можно задавать любые?

— Кроме интимных. Еще не хватало мне потом от сына схлопотать, — хмыкает он и продолжает двигаться сквозь кусты и деревья.

* * *

В моей жизни было много разных спасений. И порой, когда уже сама не верила, что чудо произойдет, судьба преподносила мне очередной подарок.

Может быть, как раз из-за вот такой способности, как «удача», я все еще верю в добро и не стала сукой.

Но даже после спасения, я всегда настороже, потому что часто спасители оказывались на поверку гораздо хуже. Наверное, поэтому я сейчас настолько напряжена, пока Юрий несет меня к своему огромному Лексусу. Настолько, что сердце колотится где-то в горле, а я даже не замечаю, как мои почти насильники уже сели в машину и отъехали на несколько десятков метров.

И мне даже не помогает успокоиться знание, что Юра уверен в родстве с малышом внутри меня. Сейчас он в животе активно дрыгается, словно танцует на моих натянутых нервах.

Успокойся, милый, я не дам тебя в обиду.

— У тебя вид собаки, попавшей в Корею.

Вздрагиваю от баса рядом и немного отшатываюсь, когда Юрий садится рядом. Теперь без лесного сумрака и шапки, которую он тут же скинул на заднее, где уже лежал мой рюкзак, я могу его лучше рассмотреть.

Раньше и повода не было. Откровенно говоря, живя в его доме, я ощущала волны негатива, исходящие от него. На его лице всегда торчала вывеска: Закрыто. Что его такого рассматривать? А вот сейчас я этого не чувствую, а на суровом лице как будто поселилось искреннее беспокойство. И я бы могла списать это на мою беременность, все-таки его жена сама не раз рожала. Но, если вспомнить, как он подстроил похищение собственного ребенка, чтобы решить свои проблемы….

— Алена?

— В Корее больше не едят собак, — вспоминаю я одну передачу, которую смотрела про эту страну на Ютубе. На деле же мне просто нужно что-то ответить, пока от страха заикаться не начала.

— Ален, ты вроде прожженная деваха, а порой мыслишь, как малолетка, которая верит, что прилетит зубная фея. Старые и сломанные игрушки всегда прикрыты мишурой, чтобы простакам было проще верить в чудо. Тебе ли не знать после того, как узнала изнанку жизни.

— Я верю в чудо. Оно много раз приходило в мою жизнь.

— Это называется удачное стечение обстоятельств…

— А ваш сын? Никита?

— Что с ним?

— То есть, это не чудо, что он приехал в Амстердам именно в то время, когда там была я? Пришел в тот клуб и готов был расстаться с такой суммой за одну только ночь?

— Очередное стечение обстоятельств. Как и мой приезд сюда до того, как ты стала губкой для спермы этих двоих.

Он замолкает, а я вдруг понимаю, что мне не страшно больше. Да, мы по-своему спорим, но он не рычит, а я больше не пищу мышкой. А ведь злится у него были поводы. Я, по сути, разрушала карьеру его сыну, я разругала его с семьей я… Что-то еще есть наверняка.

Юра кивает куда-то вниз, и я вижу огромную термокружку, судя по всему, с чем-то горячим.

— Никита сказал, ты любишь капучино. Выпей и прекрати трястись как заяц. Я тебя не съем.