Запомни, ты моя (СИ)

— Почему? — с опаской интересуюсь, но кофе беру двумя руками, ощущая покалывание в ладонях от смены температуры. — Разве вы не злитесь, потому что все так…

— А смысл пытаться воскресить мертвого? Если я убью тебя, карьеру моего сына это не спасет, а вот отношения с ним разрушит.

— А были мысли? — вскидываю я брови, отпивая кофе, и жмурюсь от удовольствия. Если честно, уже сомневалась, что смогу когда-то снова вкусить это блаженство.

— У мужиков насчет тебя всякие мысли бродят, свои я оставлю при себе. Ты действительно не должна была появляться, но сын у меня вырос упертый, считающий, что он все может и все ему должны. И в этом львиная доля моей вины, я сам не раз внушал ему такую истину. В итоге на это и напоролся. Надя была бы удобной женой, я бы даже сказал, как Лисса. Ты же бы постоянно ставила условия, выдвигала ультиматумы и закатывала истерики, иди что-то в разрез с твоими моральными ценностями. Не смотри так, но такая баба хороша для постели, а в жизни от нее устаешь. И снова этот взгляд. Я не изменял Лиссе, но до нее баб было достаточно, чтобы знать, о чем говорю. Но дел вы уже наворотили, теперь надо с ними разобраться и двигаться дальше.

Вот оно. Вот сейчас я смогу спросить про фуры и как он после всего пережитого стал одним из лидеров преступной группировки по перевозке детей.

— Раз уж у нас такое теплое общение.

Он тут же забирает мою кружку, принюхивается.

— Алкоголя нет вроде…

Морщу нос, чтобы не рассмеяться. Он такой же бесцеремонный как Никита, и все это не учитывая энергетики, которая буквально фонтанирует из каждой поры. Только Никита при всем при этом еще и красивый, как с картинки, что сразу ставит его на пьедестал, а женщин превращает в желе рядом с ним. Меня так точно.

— Расскажите мне о детях.

— А ты готова слушать? Лисса вот даже не захотела.

— Мне некуда торопиться, — откидываюсь на спину, краем глаза замечая, что мы уже догнали фуру. — Да и я вряд ли смогу далеко убежать.

— Ну не скажи, бегала ты бодро. Еле угнался. Но рассказывать я особо не умею. Лучше покажу. Только в бардачке возьми сэндвич. Сегодня поесть мы уже не успеем. И позвони Никите. У меня уже телефон горячий от его звонков, — протягивает он мне аппарат, а я беру дрожащими руками. Что бы Юрий не говорил, но чудо есть. Ведь пол часа назад я уже не верила, что смогу услышать голос любимого. Но перед тем, как ответить на входящий, поднимаю взгляд.

— А он знает о том, что вы мне собираетесь показать?

— Нет, семью я в это дерьмо не втягивал.

Глава 44. Алена

— Алена? — Никита почти сразу отвечает на звонок.

— Как ты догадался, что звоню именно я? — наверное, хочется услышать сейчас, что между нами даже на таком расстоянии есть связь, но Никита более приземлен.

— Папа как раз ехал, сказал, что перезвонишь уже ты. Как ты? Тебя не тронули?

— А если бы тронули? — просто вот интересно, как бы он повел себя, изнасилуй меня эти два борова. Никита вздыхает, бормочет что-то типа: «начинается»

— Я люблю тебя любой. Даже если бы над тобой надругалась рота солдат.

Представленный ужас вызывает только смешок на фоне глупой паники, но мне приятно, что он говорит вот так. Потому что ему веришь безоговорочно.

— Надеюсь, это не твоя сексуальная фантазия? Потому после такого вряд ли кто-то выживет.

— Моя фантазия — это ты. Сейчас разберусь с делами и приеду ее осуществлять.

Юрий рядом хмыкает, и я спешу закончить разговор. Не при нем же. Но он все равно хохочет, и я невольно улыбаюсь. Кажется, что вот теперь точно все будет хорошо. Если даже Юрий не злится на меня, то переживать больше не о чем.

Мы еще долго едем по трассе, пару раз останавливаемся, чтобы сходить в туалет, еще раз, чтобы поесть. Но уже через три часа приезжаем к огромному складу с эмблемой голубой птички. Я не помню это место, но кажется, что я здесь уже была.

— Это оно?

— Оно самое. После того, как Никиту спасли, эту фирму закрыли, но я восстановил ее.

— Как?

— Мне доверяют, раз я такой хороший.

Фыркаю и выхожу из машины размять ноги. Ну и еще в подробностях посмотреть, что делают с детьми. Надо ли говорить, насколько ужасно с ними обращаются. И мне хочется рвануть туда, набить морду каждому, даже тому хряку с простреленной ногой. Остается только надеяться, что они не педофилы, потому что девочек, которых они заталкивают в большой фургон синей почтовой машины, очень много.

Юра тормозит меня, потянув на себя.

— Такая же порывистая как Никита. Именно поэтому он не в курсе. Вряд ли бы смог сдержаться.

— А вам все равно?! Им же больно! Страшно! Они растеряны и не знают, что с ними будет дальше.

— Они живые, не изнасилованные, относительно здоровые, — рубит Юра, остро на меня взглянув. — А самое главное, я знаю, что с ними будет дальше. Поехали за фургоном.

Прежде, чем отправиться к машине, он идет к боровам и с отвращением с ними прощается. Ветер доносит до меня, что деньги они получат, как обычно, на свои карты.