Запомни, ты моя (СИ)

Меня относят на кушетку, где амбал требует снять водолазку и принимается дезинфицировать рану и бинтовать руку. Судя по всему, в этом притоне заботятся о своих рабах.

Вон там даже беременным шлюшкам какие-то штуки на животы прикрепили, чтобы проверить сердцебиение, судя по приборам. Девушки все совершенно разные. Словно многонациональная больница, где они общаются между собой, и кто-то даже смеется. Как в этом месте вообще можно смеяться?

И только одна не веселится.

Потому что глаза у нее по пять рублей.

А я всматриваюсь сквозь несколько метров расстояния и открываю рот в немом крике. Меня как будто кипятком с ног до головы облили. Сердце готово вырваться из груди, насколько сильно застучало. Я даже дергаюсь в сторону Алены, которая лежит среди других на кровати, но она быстро мотает головой, а врач начинает орать, чтобы я не шевелился.

Ногу зашивают без обезболивающего, но у меня в голове настолько каша, что сейчас отрежь ногу, я не почувствую.

Что она, твою мать, здесь делает?!

Глава 48. Алена

В этот же день, ранее

— Лина… — я сначала даже не понимаю, откуда в этой части Европы знают мое имя. Раньше я не бывала в Англии, да и, если честно, не знала о существовании этого острова. Мое образование ограничивалось тем, что мне преподносила жизнь. — Рад, что успел тебя застать. В курсе, что на тебя ведется охота?

Я поднимаю глаза от детей, прячу их за спины. Почему-то только сейчас приходит мысль, что, может быть, не стоило уходить из дома. Дети не успели на паром и сидели на берегу, ждали следующего. Но, может быть, в умную голову Ани все-таки закралась бы мысль, что нужно вернуться к родителям.

Но теперь уже поздно о чем-то жалеть, приходится стоять напротив, как обычно, одетого с иголочки Роберто и надеяться, что его люди не убьют нас прямо сейчас.

— Разве охотник не вы? — спрашиваю осторожно… Может время потянуть, может Юрию уже передали сообщение, и он едет сюда?

— Считай меня спасителем. Потому что если кто-то узнает, что ты стала разбрасываться настоящими именами в своих писульках, то тебя бы не оставили в живых. И всех, кто в этом замешан.

— О чем вы говорите?

— О твоем опусе, текст которого попал ко мне на днях. Надеюсь, ты понимаешь, что в этом бизнесе таких ошибок не прощают.

— Понимаю. А кто вам их передал? — вопрос кражи всего нескольких страниц был открытым.

— Доброжелателей у тебя хватает. Фамилия «Мордасова» о чем-то говорит?

— Надя, значит?

— Милая девушка, хотя несколько неадекватная.

— А вы адекватны? Отпустите детей и поговорим как взрослые люди.

— У тебя с Самсоновыми много общего. Вы лезете туда, откуда выхода нет. Забирайте их, — командует Роберто своим амбалам, но я пячусь, спиной чувствуя панику детей. В голове сплошной кавардак, что делать, не знаю. Одна лишь мысль: детям туда нельзя.

— Лина, я наслышан о ваших способностях, но не на этом же сроке, — посмеивается Роберто, когда я на автомате принимаю боевую стойку.

Амбалы уже обходят нас по кругу, но тут я вижу вдалеке машину Юры. Он один, и что он сможет сделать, кроме как попасть под пулю?

Именно в такие моменты мозг выдает работу не на свои привычные десять процентов, а на все сто. Именно поэтому я хватаю Сергея и бегу к воде с криком: «Аня, прыгай!».

Кидаю сына Юрия в воду, Аня прыгает за ним, а сама остаюсь на берегу, тут же схваченная человеком Роберто.

— Ты решила их утопить? — шипит он и смотрит на темную гладь воды, но прыгать команды не дает, потому что вдалеке слышны сигналы полиции и вертолеты. — Впрочем, сойдешь и ты. Поехали!

Мы загружаемся в машину, и я, повернув голову как можно незаметнее, вижу, что Юра прыгает в воду.

Прикрываю глаза, надеясь, что хоть сейчас поступила правильно.

* * *

Никита на мой рассказ промахивается и не может поставить капельницу в вену манекену, на котором учится. Сделать его медбратом было единственной возможностью для общения, чтобы никто не понял, что мы знакомы. Я курс медсестры проходила неоднократно с самого детства. Когда рядом никого нет, волей-неволей приходится учиться подобным вещам. Ну а Никита тоже старается, потому что знает: иначе его просто запрут в камере два на два.

— Много болтаете, — шикает Омар, и я неловко улыбаюсь, но тут же отхожу от Никиты и его манекена к реальным пациентам.

Встретить здесь Омара было настоящим чудом, в которое никогда не верил Юрий. Совпадение? Возможно. Но то, что он здесь работает уже несколько лет, с тех самых пор, как помог бежать, да еще и дослужился до старшего врача, говорит о многом. Он принимает роды, оперирует, проводит извлечение органов для пересадки. Если вдуматься, то в его обязанности входят страшные вещи, но немногие знают, что при всем при этом этот огромный араб остался человеком.

Он узнал меня, как только Роберто привез сюда. Именно его привели на мой осмотр, и он сразу повел меня в больничное крыло, чтобы проверить сердцебиение ребенка, а по дороге обругал, когда я кратко рассказала свою историю.

— Сидела бы у этого Самсонова, — шипел он тогда на Арабском.

— Тогда забрали бы их, а не меня.