Запорожская вольница

В окружающем растительном мире запорожец быстро находил и приспосабливал под свои хозяйственные нужды различные растения. В почете у лугарей было главное плавневое богатство – тростник, камыш, рогоз. Тростником они покрывали свои жилища, рыбацкие шалаши, из тростниковых снопов сечевики делали обвязку для «чаек», а пеплом от сожженных метелок тростника присыпали раны. Рыбаки из рогоза плели маты, пасечники – ульи, а пастухи – шляпы – брыли. «На казаке и рогожа пригожа», – это сказано о запорожце, умеющем сплести из рогоза пусть даже и неказистую на вид, однако служащую отличной защитой в непогоду одежонку. А чтоб рогозовые (как, впрочем, и другие) изделия не портились и не загнивали, их вымачивали в дубовой коре. «Он из песку веревки вьет», – говорили о сметливом мастеровитом казаке. Веревка из песка – это, конечно, преувеличение, а вот то, что возможно изготовить крепкую веревку из растительных волокон, сомнения не вызывает. Лугарю ничего не стоило сплести длинную и крепкую веревку из листьев рогоза, стеблей камыша. Родными были для казаков-лугарей плавневые верболозы. Верба, известное дело, груш не родит, с нее и дрова никудышние – но в то же время верба не боится влаги. Из вербовых колод казаки выдалбливали посуду, корыта, челны. Повсеместно лугари использовали вербу для различных каркасных сооружений. Ограды – тыны из верболоза были характерной приметой плавневых зимовников. Из ивовых прутьев запорожские мастера плели корзины, короба, ятеря. Для хозяйственно-бытовых надобностей шли в дело и жгуты травы, которой было много и в степи, и на плавневых островах.

Особенно ценились среди запорожских казаков гарбари – мастера, которые занимались обработкой шкур. Шкуры нередко были главной целью охоты запорожских звероловов. Ведь шкура – это и одежда, и подстилка, и крыша над головой. Однако, чтоб она стала таковой, ее нужно было должным образом обработать. О казацких кожевниках у одного древнего автора есть такие строки: «Некоторые из них есть и художники, – выделывают сыромятные кожи и овчину…» Почему «художники»? Да работа такая – тонкая, деликатная, творческая. Самое главное – умело убрать куски мяса и жира. Операция эта называлась мездрением. Шкуру клали на колоду, обструганную с одной стороны горбылем, и скоблили тупым ножом – мездряком, обломком косы. Чтобы мездра легче снималась, ее посыпали смесью из отрубей и ржаной муки и выдерживали в соляном растворе. Особо жирные места смазывали глиной, которая впитывала жир, а саму шкуру обрабатывали киселем из овсяной муки. Обязательной операцией было дубление, при котором употребляли настой дубовой или ивовой коры. Было еще много других технологических приемов, которыми в совершенстве владели запорожские гарбари…

Ой чумаче, чумаче…

«Как вспомню про чумачку (чумацкое ремесло, чумацкая жизнь. – Примеч. ред.), то аж сердце мне сожмет от сожаления, что ее нет, минула. То ж жизнь была! Вот какой я старый, но и теперь бы полетел, лишь бы только услышал, что где-то были такие чумаки», – вздыхали седые деды, которые не могли забыть свою овеянную степными ветрами чумацкую молодость. Затаив дыхание, с горящими глазами слушали рассказчиков парубки. Зажиточные гречкосеи, правда, смотрели на это несколько иначе. «Ой чумаче, чумаче, жизнь твоя собачья», – жалели они казачков, которым «пахла» (которых влекла. – Примеч. ред.) чумацкая дорога. Однако те, готовясь к степному походу, не журились и не теряли бодрости. «А вже весна, а вже красна, из стрех вода капле, молодому козаченьку мандривочка (путь-дорога. – Примеч. ред.) пахне», – на разные голоса на сельских улицах звучали веселые песни-веснянки. Разве может домосед понять душу странника, которому крышей служит небо, а постелью – трава? Домашняя дума в дорогу не годится. Под силу ли, по уму ли самому справному господарю, твердо и надежно сидящему на хлебной земле, разобраться в мыслях чумака, отправляющегося по весне за тридевять земель искать долю?

Издавна возникла у людей потребность обменивать, продавать и покупать различные товары. Погнало горе к морю пить – часто за самым необходимым приходилось ехать за сотни, а то и тысячи верст от родного дома. Торговля во все времена была делом почетным, однако небезопасным. В дикой степи от чумаков, как и от купцов, что с караванами отправлялись, скажем, по Шелковому пути, требовались и смелость, и выносливость, и хитрость, и практическая сметка. «Не хочешь казаковать, иди чумаковать», – советовали старики внукам, в которых играла молодая кровь. Некоторые исследователи считают, что торговцы-чумаки появились в степи даже раньше казаков. На землях запорожских вольностей чумаки были объединены в артели, в то же время они, имея при себе соответствующее вооружение и боевой опыт, даже входили в состав Запорожского низового войска. Позже чумацкий промысел распространился по всей Украине и стал известен далеко за ее пределами.