Запорожская вольница

Популярным наказанием на Сечи было привязывание виновного к позорному столбу и избиение его кнутом, розгами или палками. Эти орудия лежали в ногах осужденного, и казаки, проходя мимо, били или хлестали с силой, которая зависела от антипатии к провинившемуся. Иногда наказание кнутом осуществлялось на специальной деревянной «кобылке». По-разному вели себя осужденные. Одни ныли, другие громко кричали, большинство же мужественно терпело боль. И лишь когда их освобождали, усмехались: «Исписали спину, что и курице негде клюнуть». За оскорбление начальства, случайное убийство человека, что не принадлежал к сечевому товариществу, а также должников привязывали к пушке на площади. Иногда должник оставался привязанным до тех пор, пока кто-нибудь не соглашался заплатить за него долг. За ранение в пьяном виде товарища ножом изредка допускалось «переломление одной ноги на сходке», за большую вину калечили ногу и руку.

Суровая кара ждала убийц. Кто лишал жизни своего «братчика», того вместе с убитым клали в гроб и закапывали в землю. За повторное воровство и другие тяжкие преступления виноватого ждала виселица… Ожидая приговора суда, казак размышлял: «Если будут бить, то не будут вешать, а как будут вешать, то обойдется без побоев». Если все-таки его собирались казнить, сечевик прощался с товариществом и горько усмехался: «Пошли наши в гору (наверх. – Примеч. ред.) – по два на виселицу». Иногда преступника цепляли за ребро железным крюком. Случалось, что по «басурманскому» обычаю осужденного сажали на кол. Такая смерть называлсь «столбовой». В старинных хрониках встречается детальное описание этой казни – «острый конец кола пронзал всю внутренность человека и выходил между позвонками на спине». Обидно? Больно? Страшно? Однако такими были суровые неписаные законы пограничной жизни. Одному казаку мука – десятерым наука…

По промыслу и ремесло

«И швец, и жнец, и на дуде игрец», – говорили о сельских умельцах, ко всякому делу охочих и способных. Это будто про запорожца сказано. Поп жил с алтаря, писарь – с каламаря, а казак – с войны, вольных добычливых промыслов. Чтоб выжить в диком краю, нужно было уметь и рыбу поймать, и птицу подстрелить, и травку целебную найти, и корешок съедобный различить. А для этого необходимы были различные снасти и орудия лова, посуда и одежда. А еще жилье, транспорт, оружие. И в походе, и на хуторе, и у себя в курене запорожец был сам себе и ловец, и швец, и плотник, и кузнец, и шорник. Сечевику не приходилось долго носить за плечами ремесло. Что ухватит казак, то сразу же и сделает, куда направит мысль, протянет руку, там уже работа, дело, что требует и специальных знаний, и опыта, и умения, и сноровки. Дикая природа кормила казака, она же и учила многим ремеслам, и развивала способности, заложенные предками – охотниками и рыбаками, и требовала на каждом шагу решительных действий, изобретательства. Сечевики ценили товарища за храбрость, силу, рыцарство, а еще за сметку, умение показать себя в любом деле. Запорожцу, который прошел огонь и воду, был на коне и под конем, мог и рыбу с кручи поймать онучей, и кашу без огня сварить, и коня на скаку подковать, и черта с рогом склеить. И различными женскими рукомеслами владел казак: и в походе, и на рыболовецком стане был он сам себе и стряпухой, и посудомойкой, и швачкой, и прачкой. Вопреки расхожему мнению о запорожце, который, если не воюет, то горилку пьет или вшей бьет, многие путешественники, побывавшие у казаков, отмечали их «ремесленную» занятость. «В стране Запорожской вы найдете людей, которые умеют все ремесла, необходимые для общественной жизни: плотников для постройки домов и лодок, стельмахов, слесарей, мечников (оружейников), гарбарей, швецов, бондарей, кравцов», – читаем мы у Боплана. «При самой Сичи жили разные мастеровые – котляры, пушкари, кузнецы, слесаря, сабельные мастера, сапожники, портные, плотники», – это строки из трудов признанного знатока казацкого быта Дмитрия Яворницкого. Казаки, которые достигли совершенства в каком-нибудь ремесле, были на особом положении в запорожской общине. Профессионалы-ремесленники «по их казацкому манеру и обыкновению» работали за плату и числились в куренях наравне с другими казаками, однако строевой службы не отбывали «ради своего ремесла».