Запорожская вольница

Что ж, факт общеизвестный: казаки не особо жаловали женщин. Не то чтоб совсем обходились без них, однако и не спешили соединить с ними свою судьбу, обходясь мимолетными встречами. «На казаке нет знака, пусть девка отбывает, как сама знает», – говорили в народе. Во всяком случае женщинам в казацкую столицу вход был заказан. «Самый древний и самый строго сохраняемый обычай у запорожских казаков, – замечал француз Лезюр, – был тот, который исключал, под страхом быть казненным, появление в Сечи женщины; отступление от этого обычая никогда не проходило безнаказанно, и в этом случае удивительнее всего то, что эта оригинальная республика устроилась в тех местах, где было, по преданию, царство амазонок». В чем тут дело? Почему запорожцы-сечевики отказывались от подруг, которые так облегчали жизнь их собратьев казаков-зимовчаков, державших хутора на плавневых островах? Высшей святыней и ценностью для запорожца была свобода. Ради нее он готов был отказаться не только от семьи, но и вообще от общения с женским полом. Степь да воля – казацкая доля. Попадая к сечевикам, человек невольно привлекался к товариществу, некоему таинству сугубо мужского круга, символически венчался с «невестой» – свободой. «Оженись на вольной воле, на казацкой доле», – утверждал прозорливо поэт. К тому же обзаводиться семьей в условиях постоянной готовности к походам и войнам, частых стычек с врагом, кровавых набегов было небезопасно. Другой «женской» фигурой казацкого символического венчания была смерть: «Взял себе паняночку – в чистом поле земляночку…» Эти два традиционных образа дополняли друг друга. Кто посвящал свою жизнь свободе, подвергал себя множеству опасностей и, в конце концов, встречался со смертью, которая, кстати, трактовалась нередко как избавление от несвободы земной жизни.

Казак – охотник, воин, игрок, однако прежде всего он, наверное, человек, и женщина в круге его бытия – одна из главных жизненных необходимостей, как потребность в еде и питье. Как же обходились казаки в диких краях без женщин? Чем и как утихомиривали природную страсть? В известной народной песне про атамана Сагайдачного поется, что «он проминяв жинку на тютюн та люльку, необачный». Так ли уж необачным (т. е. опрометчивым, неосмотрительным) был на самом деле казацкий ватаг? Дело в том, что казацкие знахари знали немало трав, которые в смеси с табаком снижали половую возбудимость и успокаивали нервы. В этом отношении примечателен, например, зверобой – средство «от 99 болезней». В том числе и от повышенной потенции у мужчин. Еще более «разбивает силу похоти» настой цветов желтой кувшинки. Ее желтыми кубышечками летом были усеяны плавневые озера. В старину кувшинку называли одолень-травой – с помощью ее лепестков казаки одолевали соблазн и обретали спокойствие духа. В плавнях было много и других растений, которыми лечились «от любви». Скажем, от излишней возбудимости запорожские знахари-травознаи советовали дюжим молодцам пить отвар из ряски или сок, выжатый из тростника. Между прочим, благотворное действие ряски на нервную систему подтверждено и современными исследованиями. Успокаивало и «ублажало» похоть пиво, которое так любили казаки. А если еще запарить три-четыре шишки свежего хмеля в кухле (кувшине. – Примеч. ред.) кипятка, то «любовные» заботы совсем улетучивались.

Без любовных утех и женской ласки жили запорожцы в диких пущах за порогами, однако они не печалились, не предавались расслабляющему дух унынию. Было много других азартных порывов, счастливых состояний и блаженных мгновений. Похлебает, скажем, казак горячего кулеша с дымком, попьет пивка, подымит люлькой, в которую набит ядреный табачок в смеси со зверобоем, подремлет на горячем песочке возле Днепра – и представится ему, что рай на земле возможен и без длинноволосых полногрудых созданий…

Одному мука – десятерым наука

Где правда? Какая она? «Бог тебе судья», – говорили, когда не знали, чем и как покарать виновного. Судил Бог, однако судили и люди. Божий суд на небе, человеческий – на земле. Степь и воля были самой большой ценностью для казака, но в то же время запорожцы понимали, что в их бедах виновата часто не доля, а именно безграничная, неконтролируемая воля. Поэтому в обыденной жизни Запорожья без суда проходил едва ли хоть один день. Куренной в собственном доме был для казаков и отцом, и начальником, и судьей. Судьями также выступали и старшины. А вообще-то мирили, разрешали спорные вопросы, разбирали конфликты военные судьи. Однако нередко случалось так, что по неписаным законам обычного права судила сама казацкая община. «Где три казака, там два третьего судят», – говорили в народе.

Чья вина, того и грех, и кара. Драчунов обычно запирали в пушкарню или сажали в яму. Залога (охрана) была к таким заключенным снисходительна, охотно удовлетворяла их мелкие просьбы. Нередко «под честным караулом» оказывались казаки, что ожидали судебного приговора или во время следствия, которое проводиось «по самой справедливости, зрелым оком».