Запорожская вольница

Вообще запорожец не жаловал шумных сборищ – пограничная жизнь приучила его к сдержанности, скрытности, подтянутости. Однако время от времени казак позволял себе расслабиться. Для этого у него были особые места. Открытые, широкие, живописные – или, наоборот, уютные, потаенные, где все было приятно телу и душе. Короткая или длинная дана судьбой жизнь, но она одна и радости в ней должно быть больше, чем печали. Так считал запорожец, который и дело ратное знал, и от трудов праведных не уклонялся, однако и погулять, повеселиться, потешить себя и товарищей песней, танцами, музыкой любил и умел. Путешествуя по местам запорожских столиц, академик Яворницкий не раз вздыхал об ушедшей навсегда запорожской вольнице – этой земной райской обители для сильных, мятущихся душ. Ему прежде всего представлялась казацкая «жизнь во всем разгуле, во всем широком просторе: тут и бандуры звенели, и песни звонко разливались, тут же и лихие танцоры кружились таким вихрем, от которого пыль поднималась столбом, земля звенела звоном…».

«Войско казацкое идет, как пчела гудет», – говорили в народе. Походный «гул» возникал не только вследствие бряцанья оружием. Очевидцы рассказывали, что казаки в походе продвигались, «играя на жалейках, бьючи в бубны». И в походной жизни, и во время несения пограничной службы и конечно же на отдыхе различные музыкальные инструменты были для запорожца, что для селянина коса или топор. Музыка без языка, а народ собирает. Нередко по вечерам, приняв чарку-другую доброго вина, насладившись горячим сытным ужином, запорожцы кучковались на берегу Днепра и, встречая первые тихие зори, «по-своему веселились: играли на кобзах, скрипках, ваганах, лирах (“рылях”), басах, цимбалах, козах, свистели на сопилках, свистунах, – одним словом, на чем попало, на том и играли».

«И швец, и жнец, и на дуде игрец», – говорили о лугарях, что знали толк в разных ремеслах. В том числе и в игре – хотя бы на бузинной или камышовой сопилке. Силой духа и голосом сердца добывались звуки и из маленькой дудочки, и из больших духовых труб. Они были хорошо знакомы казакам – их голоса часто раздавались на сечевой площади, в походе. Существовала целая система сигналов, с помощью которых горнисты извещали товарищей о разных событиях. Запорожцы ласково называли их «сурмовыми свирелями». Одним из древнейших ударных инструментов был бубен. Обтянутый кожей деревянный обруч со звонкими «висюльками» – вот и вся его нехитрая конструкция. «Славны бубны за горами, а глянь ближе – собачья шкура!» – шутили запорожцы.

Под одним из народных рисунков, где изображен казак Мамай, можно прочитать: «Сидит казак, на кобзе грае, что замыслит, то все мае». Этот струнный инструмент стал даже своеобразным символом запорожца. Кобза была для сечевика и боевой подругой, и утешительницей, и хранительницей старых обычаев. В одной думе казак на пороге смерти, прощаясь с кобзой, так обращался к ней: «Кобза, жена верная, бандура моя малеванная (расписная. – Примеч. ред.)! Куда ж мне тебя деть?» В казацкой среде очень ценились профессиональные музыканты-кобзари. Каждый старшина старался иметь при себе такого слугу, который бы не только развлекал его и гостей, но и искусной игрой помогал поддерживать порядок среди вольных сечевиков. «В сказке ложь, а в песне правда», – утверждали бывалые запорожцы. Казацкие кобзари в своих песнях-думах не только кручинились, разносили грустные известия, вздыхали о прошлом, но и славили героев, обнадеживали, передавали товарищам опыт поколений. Где-то в середине XVII столетия на смену кобзе пришла бандура. И кобзари, и бандуристы чаще были певцами чужих легенд, старинных «дум», по мере же накопления жизненного и певческого опыта, тренировки памяти начинали и свои собсчтвенные казацкие песни сочинять.

Смелость во время потехи – храбрость в деле. Иногда казацкие игры принимали вид своеобразных состязаний, во время которых сечевики демонстрировали свою удаль и сноровку. Чаще всего это проявлялось в зажигательных вихревых казацких танцах. Кружась и подпрыгивая, казаки развлекались, и в то же время тренировались, отрабатывая танцевальную манеру рукопашного боя. Рассказывают, что знаменитый кошевой Сирко специально ездил во Францию, чтобы научить короля мушкетеров танцу «казачок», который впоследствии стал одним из самых популярных европейских танцев.

…Что навсегда потеряно? Чьи следы на обочинах торных путей? Чем сегодня жива наша память? Дуда знает, что играет. Знает это и труба, и скрипка, и кобза. Знает – музыка, знает – песня, а значит, будет знать и память.

О казаках и казачестве

Андрющенко В.Л., Федосов В.М. Запорожская Сечь как украинский феномен. – Киев, 1995.

Антонович В.Б. О казацких временах на Украине. – Киев, 1991.

Апанович Е.Н. Вооруженные силы Украины первой половины ХVІІІ ст. – Киев,1969.

Апанович Е.Н. Рассказы о запорожских казаках. – Киев, 1991.

Архив Коша новой запорожской сечи (Описание дел 1713–1776). – Киев, 1994.