Заповедь

Вот тот момент, которого боялся Мурат. Он не сразу осмелился ответить. Поведя плечом, он тихо произнес:

— Пока еще нет... Но будет.

Нихас разразился смехом. Хохотали все — и Иналык, и Хамат, и Дзамболат, и горцы помоложе. Первым, пожалуй, засмеялся Батырбек, отрывисто и зло. Даже Дзабо не сдержал смешка, хотя ему положено быть нейтральным и суровым, тем более что он впервые вел нихас в таком сложном споре. Батырбек прервал смех, визгливо спросил:

— Сын будет? Откуда ей это известно? Заглянув под юбку? — и стал давиться деланым смехом.

— Кто-то до неба лестницу искал! — вытирая заслезившиеся от веселья глаза, простонал Иналык.

— Как можно, не убив тура, жарить из него шашлык?! — спрашивал Хамат, удивленно пощипывая ус.

— Или она иначе сложена, чем все женщины? — насмехался Батырбек.

Рассердившись, Мурат осмелел:

— Она просит землю потому, что иначе ей не прожить. У нее же ничего нет: ни коровы, ни овец, ни земли, ни даже козы...

На нихасе все смолкли. Слишком близкую горцам проблему задел Мурат.

— Не прожить — это правда, — согласился Дзамболат.

Обрадованный поддержкой, Мурат пояснил:

— И за сына Зарема волнуется. Не дадут землю Тотикоевы — кем ему остается быть? Батраком!

Это правда, и шутить над нею было грешно. Когда дело касается земли, тут человек не смеет улыбаться. Земли у горцев было мало, а тот, кто вообще ее не имел, лишен был всякой основы жизни. Как известно, чем богаты горы, так это камнями. Но на них зерно не растет, а одной охотой сыт не будешь, какой бы удачной она ни была. Слишком хорошо многие из стариков знали, что значит прожить зиму без хлеба. Надо все обмозговать, не то можно бросить человека на голодную смерть.

— А если Тотикоевы выделят землю, а женщина не родит сына? — задумался Хамат. — Неправильно поступим!

— Представь: не дадим землю, а женщина родит сына, — встрепенулся Дзамболат. — Тогда как? Несправедливо! Совсем неправильно!

Эти реплики послужили сигналом к длительному и жаркому спору. Старики, забыв о солидности, присущей их возрасту, говорили горячо, каждый рьяно доказывал свою правоту. Горцы разделились на две группы.

— Надо дать землю! — подвел итоги своим размышлениям Дзамболат.

— Нельзя давать! — стоял на своем Хамат.

— Как жить ей без земли? — вопрошал Дзамболат. — Умрет на наших глазах!

— Думать об этом надо было, когда ноги ее не к тем воротам несли, — стучал гневно по земле Хамат палкой. — Простил бы дочь Дахцыко, — куда ему с его характером за кинжал хвататься? И земля у него есть, а сыновей нет.

Иналык попросил слова у Дзабо. Дождавшись тишины, остряк погладил бороду и снисходительно произнес:

— Известно: каждый даст безбородому волосок со своей бороды — и тот бородатым станет.

И не успел больше ничего добавить, как Батырбек, до этого бормотавший, что больше до самого окончания обсуждения не подаст и слова, вскочил с места, обрушился на Иналыка:

— Легко тебе рассуждать, уважаемый! Была бы земля, а то, как говорится, семеро братьев один орешек делили.

— Ну, таких орешков бы побольше — семью семь братьев прокормят! — усмехнулся Иналык. — Зачем прибедняться?

— Посмотри, сколько нас! — замахал руками Тотикоев. — И земля нам нелегко далась. Попробуй поноси на горбу землю на скалы! Там одни камни были, это ты знаешь! И если теперь она называется землей, то кровью и потом четырех поколений мужчин тотикоевской фамилии добыта! И ты, Иналык, желаешь, чтобы мы отдали ее чужой фамилии?! Этого ты, Дзамболат, тоже хочешь?! Да мои предки из могил поднимутся, а отстоят ее! Будь Таймураз жив — он непременно получил бы одну двадцать восьмую часть нашей земли. Но он погиб! Поэтому мы делим ее на двадцать семь человек. Всех мужчин нашей фамилии учли: и пожилых, и юношей, и даже пятимесячного сына Угалыка! По законам предков поступаем!

И отдавать чужой фамилии ни клочка не станем! Тени ее не отдадим, не то что саму землю!

— Ну почему же чужой фамилии? — возмутился Иналык. — Эта женщина живет с вами.

— Как не чужой? — развел руками Батырбек и стал вслух рассуждать: — Представьте себе: дали мы землю этой женщине. Она родила дочь. Дочь подросла и вышла замуж. И тут же земля наша стала принадлежать фамилии мужа, то есть чужой фамилии! Все Тотикоевы пострадают. И не только те, кто умерли и кто сейчас живы, но и те, кто родятся! Все будущие поколения нам слать будут проклятия! Нет, Дзамболат, скажу тебе по совести: не пойду я на такое. Не пойду!

— А будущий ребенок кем будет? — осмелев, зашумел Мурат. — Без имени и фамилии? Совсем без прав?!

Батырбек сузил свои глаза, уперся ими в парня, тихо, но язвительно, так, что мороз прошел по коже Мурата, сказал:

— Некоторые тоже не прочь задарма получить землю, парень! Возьмут похищенную, а в придачу и жирный участок. Но пусть знают: земля так легко не дается. Кто не строил дома, думает, что стены сами вырастают...

— Это... оскорбление! — заикаясь от волнения, выпалил Мурат. — Ты обвиняешь меня в грязных мыслях?! Я не стану выслушивать такое!