Заповедник для академиков

Хоть дорога до Москвы была совершенно непроезжей, несколько машин примчались в Узкое уже через два часа. Правда, Лидочка этого вторжения не видела. Она лежала в боксе, и температура у нее была тридцать девять и пять. В тот день Лариса Михайловна не разрешила следователям с ней говорить, и главный следователь Шехтель оказался настолько разумен или гуманен, что Лидочку допрашивал лишь на третий день, а за это время уже успела устояться версия случившегося, и об этой версии Лидочка знала – на то была Лариса, негодяй Филиппов, перепуганный больше всех, и, уж конечно, Марта, для которой события в Санузии стали замечательным, на всю жизнь, приключением и которая, что самое радостное и удивительное, сумела уложить в постель самого следователя Шехтеля, а тот оказался изумительным, неутомимым и очень грубым мужчиной.

Следователь Шехтель и его группа пришли к выводу, что ответственный сотрудник ОГПУ Ян Янович Алмазов превысил свои полномочия и использовал служебное положение в корыстных целях, для чего привез с собой в санаторий Академии наук жену врага народа, расстрелянного месяц назад Георгия Лордкипанидзе. Не сговорившись со своим сообщником Шавло Матвеем Ипполитовичем, связанным с некоторыми кругами в фашистской Италии, Я.Я. Алмазов убил его, втянув в это дело Альбину Смирнову-Лордкипанидзе, и пытался затем обвинить в этом преступлении заслуженного деятеля науки, профессора, члена-корреспондента Академии наук СССР тов. Александрийского П.А., а также научно-технического сотрудника Института лугов и пастбищ Иваницкую Л.К. Однако в случившемся после этого конфликте Я.Я. Алмазов был убит его невольной сообщницей А. Смирновой, которая после этого покончила с собой. Все лица, в той или иной степени замешанные в этих событиях, были приглашены дать подписку о неразглашении обстоятельств дела, относящегося к категории государственных преступлений. Принимая во внимание то, что все участники этого дела, как преступники, так и пострадавшие, погибли насильственным путем, признано целесообразным дело закрыть и обстоятельства его не предавать огласке.

Дождь прекратился буквально на следующий день, но Лидочка вновь начала воспринимать красоты природы только дня через четыре, когда впервые спустилась в столовую и президент Филиппов при виде ее закричал:

– Третье опоздание, третье опоздание! Вы что, гонга не слышите, отдыхающая Иваницкая! От имени совета нашей республики я объявляю вам строгий выговор.

Все стали аплодировать и кричать:

– Браво, президент, браво!

И Ванюша, которого оцарапало пулей Альбины и на ухо которого был налеплен пластырь, тоже аплодировал.

На Лидочку многие смотрели с интересом, потому что, конечно, знали, что она каким-то образом связана с таинственными и не очень понятными событиями, приведшими к нескольким смертям в санатории. Но говорить об этом было не принято. Единственное, что напоминало о событии, – решение президента Филиппова до конца той смены отменить запланированные танцы и игры.

А еще через два дня дорога подсохла настолько, что из Академии за Александрийским, которому надо было снова ложиться в больницу, прислали автомобиль, и Павел Андреевич предложил Лидочке, если ей не жаль покинуть Узкое на два дня раньше срока, поехать в Москву вместе с ним.

Поездка была медленной – пожилой шофер ехал осторожно.

До этого Лидочка с Павлом Андреевичем, разумеется, разговаривали, но не выходили на дождь и старались, чтобы их не видели вместе: санаторий кишел чекистами.

– Павел Андреевич, – сказала Лидочка, – нам скоро расставаться. А я так ничего и не знаю.

Александрийский начал крутить ручку, и перед ними поднялось большое стекло, которое отделило их от шофера.

– Люди, которые ездят в таких машинах, имеют секреты от шоферов, – сказал он.

Он обернулся к Лидочке. В машине было полутемно. Александрийский снял шляпу и снова стал похож на Вольтера.

– Вас что-то интересовало, Лидочка?

– Я ничего не поняла.

– Неужели было что-то непонятное в этой истории?

– Было.

– Тогда спрашивайте.

– В колодце должна была быть Полина. Ее притащил туда Шавло.

– Вы так думаете?

– Павел Андреевич, умоляю!

– Я полагаю, что она и сейчас там лежит, – сказал профессор.

– Вы с ума сошли! Я же видела… ну, что я говорю… ну там же Матя!

– И Полина. Ее не нашли, потому что ее там никто не искал.

– Ну объясните!

– Полина лежала снизу, под Матей. Его зацепили крюком и вытащили… А кому придет в голову снова лезть в колодец и искать там второй труп? Да и всем там было не до поисков трупа.

– А вы знали, что там лежит Полина?

– Разумеется.

– И что теперь будет?

– Я думаю, что ее достанут и похоронят. Уезжая, я оставил директору письмо, в котором предложил еще раз осмотреть колодец.

– Они сочтут это шуткой.

– Надеюсь, что не сочтут…

Машина свернула на Калужское шоссе. По небу плыли быстрые сизые облака, у палисадников сидели на лавках женщины и торговали яблоками и картошкой.

– Но кто тогда мог убить и притащить туда Матю? Неужели в самом деле Алмазов?

– Я, – сказал Александрийский.

– Вы? Вы его убили? Вы способны убить человека?