Заповедник Сказок 2015(Том 5)

— А знаешь, что самое смешное? — оживился патрон. — Что в галло-римский период этого бога ассоциировали с Аполлоном. Златокудрым богом-драконоборцем, предсказателем будущего, защитником от зла и болезней, богом улиц и берегов, охоты и леса, собак и дубов[29]. С богом, который дарует очищение совершившим убийство, а иных склоняет к тому, чтобы сброситься со скалы. А с учётом того, что древнегерманское имя нашего местночтимого святого состоит из двух слов «свет» и «разум», являющихся квинтэссенцией аполлонического начала, то становится и вовсе весело…

Отчаявшись отыскать в этом нагромождении слов и символов хоть какой-нибудь смысл, Линде повернулась к Юберу. Но тот шёл молча, опустив голову.

— Так что, как видишь, червь и червеубийца — это две стороны одной медали, — триумфально закончил свою мысль Айхенхольц.

«Ну, это-то и так было понятно», — с досадой подумала про себя дочь Дитриха Шверта.

* * *

Спешащие на работу клерки уже выпили свой утренний кофе, обсудили биржевые новости и даже успели позавтракать. Девушки и замужние дамы уже встали, но ещё не привели себя в порядок, чтобы идти по магазинам, в гости или засесть в кафе для обсуждения событий вчерашнего вечера и планы сегодняшнего. На какие-то полчаса в заведении Киршбаума воцарилась тишина, лишь несколько случайных посетителей допивали свой кофе, листая книги. Из-за полупрозрачных занавесок со столика у окна можно было видеть, как Юбер в своей неторопливой манере расставляет книги на только что вынесенных наружу столах.

— Ненавижу, — еле слышно пробормотала Линде, склонившись над чашкой кофе.

— И кого же это вы ненавидите, фройляйн Линде? — с отеческой улыбкой поинтересовался случившийся подле Киршбаум. — Неужто Юбер успел настолько разбить вам сердце?

— Ненавижу всю эту ситуацию. Юбер там, как канарейка в клетке. Как может взрослый человек настолько зависеть от своего патрона?

— А-а-а… Так это вас молодой Айхенхольц так раздражает? — рассмеялся Киршбаум, присаживаясь к ней за столик.

— Да он какое-то чудовище! Относится к Юберу, как к своей собственности. Всё время к нему придирается, всё время чем-то недоволен.

— Да-а-а… — всё так же посмеиваясь, протянул Киршбаум. — По мне, так на птичку в клетке больше похож сам хозяин: все время щебечет, скачет туда-сюда, всегда такой энергичный, беззаботный, хоть и ворчит всё время.

— Ой, вы тоже это заметили? Меня это просто из себя выводит! Я едва сдерживаюсь, чтобы ему что-нибудь не сказать. По-моему, это недостойно мужчины. Настоящий мужчина должен быть умным, рассудительным, а патрон только и делает, что ворчит, капризничает да несёт всякую чушь.

— Ах, фройляйн Линде… Вы несправедливы к мужчинам. Признайтесь, вам самой отвратительна даже мысль о том, что женщина непременно должна быть привлекательной.

Нахмурившись, Линде склонилась над чашкой.

— Зачем же требовать от других соответствия собственным стереотипам? А что до Айхенхольца, то я вас уверяю: нелепо куражится он только в вашем присутствии. И всё оттого, что вы ему нравитесь.

— Я?! Нравлюсь патрону?! Да он меня терпеть не может! И всё время ревнует ко мне Юбера!

— А вы на него так раздражаетесь, потому что он тоже вам, на самом деле, очень нравится. И гораздо больше, чем Юбер.

Тут Линде, окончательно насупившись, уткнулась в свою кофейную чашку, всем своим видом показывая, что отныне и по любому вопросу мнение господина Киршбаума для неё ровно ничего не значит.

— Но вы в чём-то правы, — уже без улыбки продолжил Киршбаум. — У них не простые отношения. Начать хотя бы с того, что когда-то ради Юбера, Айхенхольц, похоже, убил человека.

Линде вздрогнула и зябко поёжилась.

Дело в том, что он из приюта. Вы знаете про этот ужасный оползень, когда обрушилась часть Замковой горы вместе с одной из каменных башен. Прямо на Марктштрассе. Наверняка, видели фотографии в городском музее. Обвал произошёл ночью, и тогда погибло много народу. И ещё сильно пострадало здание исторического факультета вместе с библиотекой… Вот в тот памятный год и нашли на ступенях Хубертскирхе полуторамесячного Юбера. В корзине с приколотой к одеялу запиской на французском. Лицо, пожелавшее остаться неизвестным, просило покрестить мальчика под именем Hubert в честь покровителя охоты, епископа Люттихского, чей праздник во Франции отмечают 30 мая. Эта просьба была исполнена, а тот, кто отвечал в приюте Святой Маргариты за раздачу фамилий, очевидно, обладал чувством юмора, вот и придумал ребёнку такую «говорящую» фамилию.

— Так он не француз?