Запоздавшее возмездие или Русская сага

Казалось бы, наступило время для задуманной поездки к Яковлеву. Но Карп слышать ни о чем не хотел - как оставить жену и дочь? Клавдия не настаивала, делала вид - понимает сына. На самом деле, про себя, возмущалась. По ее мнению, мужик всегда должен оставаться мужиком, а не подстилкой под ножками женщины. Как бы она не была любимой и желанной.

Прошло еще полгода.

В июне Карп, наконец, вспомнил о запланированной поездке. Наталья с Оленькой - на родительской даче, особо срочных дел не предвидится.

-- Как у тебя с работой, мама? - спросил он вечером, отрываясь от газеты. - Можешь выкроить денек?

-- Зачем? - Клавдия вопросительно вздернула стрельчатые брови. - У тебя

- проблемы? Чем могу помочь?

-- Проблемы у нас общие, - рассмеялся Карп. - Если не ошибаюсь, мы хотели навестить твоего бывшего фронтового сослуживца... Забыл его фамилию...

-- Яковлев, - тоже рассмеялась Клавдия. - Не умеешь притворяться весь в отца. Завтра поедем - сейчас позвоню главврачу, он не откажет.

Главврач действительно не отказал, даже предложил недельный отпуск. Опытную и знающую медсестру в поликлинике уважали, всегда шли навстречу. Клавдия отказалась от отпуска, ограничилась тонким намеком на возможное отсутствии на работе и послезавтра.

-- Все, сын, разрешение - в кармане, - со вздохом облегчения, весело проинформировала она. - Два дня гуляем. Что оденешь? Костюм с галстуком? Сейчас поглажу, почищу, приготовлю.

До чего же ей хотелось, чтобы Карп выглядел солидным человеком, чтобы бывший телефонист позавидовал убитому отцу и вырастившей такого сына матери!

-- Ничего не нужно, мама, - спортивный костюм, кеды.

Спорить, доказывать - бесполезно, характер у Карпа отцовский, два раза не повторяет.

Утром поднялись в половине шестого. Поездка дальняя, не стоит терять дорогое время. Пока Карп на балконе делал обычную пятнадцатиминутную зарядку, Клавдия быстренько организовала сытный завтрак, приготовила в дорогу несколько бутербродов...

Вагон поезда - полупустой. Утром основной поток пассажиров - в Москву, на работу, вечером - в обратном направлении. Возле дверей устроилась веселая компания - шесть уже поддатых парней играют в карты. Вернее, играют четверо, двое подсказывают, подсмеиваются, под прикрытием столика разливают по стаканам вонючий самогон. По вагону плывет густой, грязный мат.

В противоположном конце, подальше от веселой компании, устроились две бабуси с корзинками, закрытыми марлей. По другую сторону прохода немолодая женщина с шаловливым пацаном на руках. Рядом с ней - бородатый старик. Тихо разговаривают. Посредине вагона - крепкий седоголовый мужчина с развернутой газетой. Внимательно читает, при особенно вычурных матерках выпивох досадливо морщится. Но не пытается усовестить матерщиников, видимо, знает - бесполезно.

-- Карпуша, может быть, перейдем в другой вагон?

Сказано не с испугом - просто интересно, как отреагирует сын. Семенко, конечно бы, воспротивился, он был такой - бесстрашный.

-- Ничего ужасного, мама. Ребята решили порезвиться, каждый волен отдыхать по своему.

Клавдия удовлетворенно кивнула и первая пошла по проходу. Устроились Видовы неподалеку от картежников. Будто бросили им вызов. Между ними и теплой компанией - один только седоголовый. Карпу показалось, что тот бросил на новых соседей оценивающий взгляд, скупо улыбнулся и снова загородился газетным листом.

Паровоз несколько раз прогудел и тронул с места короткий состав пригородного поезда. В окне побежали, быстро меняя друг лруга, красочные картинки полей, перелесков, речек, деревушек. Будто включили кинопроектор.

Парням надоели карты, запас самогона, прихваченный в дорогу, иссяк. Захотелось более интересного времяпровождения, одолела скука.

Широкоплечий верзила оглядел вагон, безразличным взглядом прошелся по бабусям, старику с женщиной, осмотрел седоголового. Наверно, ни один из них не привлек особого внимания. А вот пожилая женщина и подросток почему-то явно его заинтересовали.

Пошептавшись с друзьями, он поднялся и, прокачиваясь, направился к Видовым. Придерживаясь за спинку скамьи, остановился в проходе, скривил мокрый, губастый рот.

-- Кореш, позычь филки на пузырь, - неожиданно тонким голосом попросил он. - Понимаешь, водка закончилась, а выпить еще охота. Не сумлевайся, завтра возверну должок, за мной не пропадет.

Дружный хриплый хохот наглядно продемонстрировал, что никакого возврата долга ожидать не приходится.

Карп скупым не был. Мог отдать нищему попрошайке последнюю рублевку, стипендию вручал матери, оставляя себя только на проезд в институт. Но издевательский гогот выпивох и наглое выражение лица верзилы обозлили его.

-- Работать нужно, а не бездельничать. Тогда и милостыню просить не будете.

Упоминание о милостыне взбесило "просителя". Большой, мозолистый кулак с силой ударил в лицо подростку, но в лицо не попал - прошел в нескольких сантиметрах. Карп никогда не учился на курсах восточных единоборств, не учавствовал в драках сверстников - завидная реакция пришла к нему невесть откуда, скорей всего - от отца.