Запоздавшее возмездие или Русская сага

В последний раз провела ладонью по мальчишескому тельцу - от груди до коленей. Неожиданно натолкнулась на выпирающие трусы. Отдернула руку, будто прикоснулась к раскаленной сковороде.

-- Ого! Кажись, в прошлый раз я не попутала ромсы, ты уже не малолеток

- взрослый мужик.

В каморке - тишина, нарушаемая только частым дыханием Доходяги и невнятным бормотанием его воспитательницы. Прошло минут пятнадцать.

-- Для мужиков терпеть такое очинно вредно, - раздумчиво шептала Райка.

- Все болячки - от воздержания. Надо бы найти тебе девку, которая поядренней, дак кто ж польстится на больного пацаненка? Нанять проститутку? А вдруг она заразит стыдной болезнью?

Нельзя сказать, что Марк был полностью несведущ в половых проблемах,

он с интересом наблюдал за совокупляющимися собаками, однажды даже рискнул спросить у матери. Мальчишки-одноклассники на его глазах тискали девчонок. Однажды, ему довелось быть свидетелем не собачьей, человеческой "случки", когда вечером в темном скверике сосед по коммуналке подмял под себя немолодую женщину.

Но все это было с другими, а теперь и к нему пришло мужское желание. Сладкое и горькое, одновременно.

Райка прекратила бессвязно бормотать, заговорила четко и внятно.

-- Конечное дело, девку я тебе подберу. Нынче, после войны, таких, охочих до мужиков хватает... А пока придется, не дожидаясь свежатинки, испробовать черствую черняшку. Не ради удовольствия - для здоровья. Повернись-ка ко мне, младешенек! Сичас покажу тебе настоящую бабу.

Не дожидаясь согласия или отказа, Вездеход насильно повернула парня к себе лицом, осторожно провела ладонью по вздыбленным трусам и вдруг с силой дернула их.

-- Ложись на меня, милок... Да поскорей, пока не передумала, - шептала женщина. - Неужто еще бабу не пробовал, не знаешь куда пристроиться? удивилась она. - Дай твою ручонку, неумеха... Вот так, чуешь мои ноженьки? Ага, чуешь... Теперича они разойдутся... Накося, пошшупай... Вот сюды и ложись.

Все остальное подсказала природа. Когда Марк, наконец, вошел в воспитательницу, она тихо ойкнула и смолкла. Больше - ни звука. А он будто взбесился. Все исчезло - и вонючий подвал, и темная каморка, и стонущие во сне нищие. Под ним послушное женское тело, его обцеловывают мягкие губы, женские руки обхватили за бедра - направляют, подсказывают...

-- Прости, - прошептал он, неловко переваливаясь на свою половину топчана. - Ради Бога, прости...

-- За што прощать-то? - удивилась женщина. - Енто я должна просить прощения - не сдогадалась раньше. Ты ж, бедный, мучился, а я, тупоголовая, не сообразила... Теперича, тебе полегче? - неожиданно поинтересовалась она.

-- Полегче, - автоматически согласлся Марк.

-- Тады спи, набирайся силенок. Сладкий ты ло невозможности, давно я так не тешилась...

* * *

С Марком произошла разительная перемена. Он перестал покачиваться, ходил уверенно, высоко подняв голову, заикается меньше, на обитателей подвала смотрит свысока. Вездеход уверяет - поправился, округлился. Однажды, когда Желток принялся в очередной раз ехидничать и подначивать, с такой яростью выбросил перед собой руку с ножом, что тот испуганно отшатнулся.

Сидя рядом с Хмырем на церковной паперти, Доходяга не сводил влюбленного взгляда с сидящей неподалеку Райки. Будто спрашивал ее о неведомом. Вездеход, привычно покачивая орущего младенца, понимающе улыбалась, согласно кивала. Соскучился, охальник?

Теперь вторая мамаша, казалась влюбленному парню самой настоящей красавицей. Уродливый шрам поблек, уменьшился в размерах, едва видные груди округлились, бедра превратились в приятные полуокружности, всегда растрепанные волосы напоминали изящную прическу.

Когда Хмырь исчезал на всю ночь по своим воровским делам, Доходяга, уже не стыдясь и не спрашивая разрешения наваливался на женщину.

-- Испробовал женское мясцо, охальник. - смеялась Вездеход, охотно принимая на себя любовника. - В азарт вошел, антиллигент. Ишь, как стараешься... Токо не шибко усердничай - для здоровья вредно, вдруг какая болесть приключится?

Марк не отвечал - не до ответов, до боли сжимал женские груди, впивался затяжным поцелуем в искривленную шею, не входил в Райку врывался. Она не сопротивлялась, не казалась холодной и равнодушной - тихо ойкала.

Как на грех, Хмырь покидал каморку не так часто, как хотелось. К тому же, не предупреждал на сколько времени уходит. Как то раз появился в самый разгар любовных упражнений. Хорошо еще, что настороженная Вездеход услышала шорох шагов и успела сбросить с себя Марка.

Дни шли за днями, недели цеплялись за недели. Марк не успокаивался, попрежнему использовал каждую минуту отсутствия Хмыря. Счастливая Райка уже не упоминала о необходимости подыскать ему девку "поядренней", считала себя единственной повелительницей "сынка".

В один из холодных зимних вечеров, устроив голову удовлетворенного любовника на своей груди, разговорилась.