Запоздавшее возмездие или Русская сага

Сидякин-младший ошибся. Не прошло и пяти минут, как в зал вкатилась инвалидная коляска. В ней - старичок с редкой седой бородкой, маскирующей уродливо выдвинутый подбородок. Сморщенное лицо и молодые, слегка прищуренные глаза, беспомощные ноги и сильные, выложенные на плед, закрывающий колени, мускулистые руки. Лысая голова накрыта чепчиком, похожим на еврейскую ермолку. С узких плеч свисает бархатный халат.

-- Здравствуйте, дедушка.

Надежда Ларионовна поцеловала старика в подставленую щеку, внук - в другую. Будто приложились к иконе. Инвалид ничего не ответил - смотрел на двух неизвестных ему мужчин. Напористо, требовательно.

-- С твоего разрешения привез гостей, - будто извиняясь за совершенный проступок, тихо проговорил Ефим Маркович. Все же, с разрешения, подумал Романов. - Прошу любить и жаловать, оба - мои близкие друзья.

Старик продолжал зондировать приехавших все тем же требовательным взглядом.

-- Простите за непрошенное вторжение. - вступил в беседу сыщик. - Дело в том, что я внук вашего фронтового побратима. Вот и решил...

-- Фамилие, имя?

Многозначительное упоминание о "побратимстве" не особенно удивило, тем более, обрадовало старика. Он потребовал большей конкретности. Пришлось представиться.

-- Внук Николая? Как же, как же, приятно. А почему не пожаловал он сам? Или болеет ветеран?

Весть о смерти Романова-деда тоже не произвело ожидаемого эффекта. Сидякин ограничился горестным вздохом, дескать, ничего не поделаешь, возраст, раны.

-- И что же вы хотите узнать?

Вопрос походит на пожелание поскорей расстаться. Не тут-то было, сыщик вцепился в старика мертвой хваткой. Кто знает, доведется ли еще раз посетить укрепленный замок, нужно выудить из бывшего старшины как можно большую информацию.

-- Дед как-то рассказал мне о происшествии на фронтовой дороге. Имеется в виду налет на батальонную колонну мессеров. Тогда погиб капитан Видов. Хотелось бы знать подробности.

-- Зачем?

Пришлось фантазировать. Бегло упомянуть о том, что он собирается писать книгу о войне, в частности, о батальоне Видова, погоревать по поводу недостающего фактического материала, о преждевременной смерти участников давних сражений.

Старик благожелательно кивал, сочувственно вздыхал, но ни одним словом не обмолвился. Будто речь шла не о родном батальоне - о совершенно другой воинской части.

-- Может быть у вас сохранились письма, заметки, статьи дивизионной газеты? Буду благодарен.

Не отреагировать на прямо заданный вопрос невозможно. Но и тут старик умудрился уйти от конкретного обещания. Дескать, подумает, просмотрит старые записи. На очередной настырный вопрос, когда можно наведаться, не ответил. Нажал клавишу на поручне кресла, в соседней комнате раздался призывный звонок. Тут же в зал впорхнула давешняя девица.

-- Простите, хозяину пора принимать лекарство, - сухо об"явила она. Все готово, Прохор Назарович.

Инвалидная коляска, ведомая опытной твердой рукой, крутнулась на месте и покатила в раскрытую дверь. Ни до свиданья, ни пошли к черту! "Вольво" с работающим двигателем стояло возле под"езда. Волосатик попрежнему трудолюбиво поливал водой "каблучек". Узколобый верзила стоял возле ворот.

Возвратиться бы в особняк, сославшись на якобы забытые перчатки либо записную книжку, да пошарить по комнатам и подвальным помещениям! Вдруг в одном из них сидит закованная в наручники Видова. Но оба парня отслеживают каждое движение гостей, в карманах у них, наверняка, кроме носовых платков, лежит по стволу.

Романов изгнал из головы вредные мысли. Возле первой же станции метро попросил притормозить и, стараясь не видеть умоляющего взгляда компаньона, попрощался с Сидякиными.

На общественном транспорте до банка - с час езды. Осилил. Остробородый банкир, получив исчерпывающие данные о пропавших докуиентах, с легкостью расстался с договорной суммой гонорара. Но возвращение бумаг не заказал видимо, для этих целей у него имеются более надежные шестерки.

К десяти вечера Роман добрался, наконец, домой. Наспех поужинав, уселся на свое рабочее место и достал из баула первую общую тетрадь. Медленно перелистывая страницы, автоматически спросил приемную дочь о самочувствии и успехах.

-- Какие там успехи? - отмахнулась девушка. - Глафира обиделась на твое поведение и вкатила мне жирную двойку...

-- Сама виновна. Занялась сватовством, вот и получила!

-- Кстати, о сватовстве, папашка. На следующей неделе у нас - гости. Готовься.

Последнего Романов не услышал. На одной из страниц промелькнула фамилия старшины...

Г л а в а 15

"... сын бывшего старшины, Марк, тощий, бледный с

болезненным румянцем. В тюрьме и на зоне заработал

туберкулез. Каждый день навещает. Похоже у Сидякина

тайн от сына нет, а он, в свою очередь, передает их

мне..."

Запись деда в коричневой тетради.

Известие о вечеринке, которая плавно перешла в свадьбу, в очередной раз покоробило завистливого Прошку. Прежде всего, обидело то, что его не пригласили, не посчитали достойным разделить с обыкновенным старшиной праздничное застолье.